Папа тяжело вздохнул:
– Если я позвоню твоей маме в Бразилию, и расскажу, что мы сегодня узнали, она позвонит послу, чтобы тот отправил меня к психиатру. Все, что я могу – предложить ей немедленно приехать к нам. И помочь через свои связи в российском МИДе побыстрее оформить визу в Россию. Если захочет и сможет – мы ей тут все покажем. Сэнсэй был прав утром, когда предложил мне увидеть все самому, сказав, что словами это не объяснить.
– Скажи маме, что я тяжело заболела, и тогда она приедет очень быстро! – подсказала я.
Папа снова вздохнул, и я уже ожидала, что он скажет мне, что этого нельзя делать, поскольку может навлечь на меня настоящую болезнь. Как он постоянно говорит – все родители суеверны, когда дело касается их детей. Но он все же со мной согласился:
– Раз такая сложилась ситуация, скажу!
– Нам нужно написать заявления на отпуск в посольстве, чтобы не тратить время на ерунду, связанную с работой, которая больше никому не нужна, – сказал сэнсэй отцу, – как считаешь, сможешь уговорить посла подмахнуть их?
Отец задумчиво поджал губы, и неуверенно покачал головой:
– Вас, сэнсэй, он может и отпустить, а вот меня… Если зампосла уходит в отпуск, это означает, что послу придется работать самому. Работать по-настоящему, а не раздавать указания и посещать фуршеты и банкеты по вечерам.
– Папочка, скажи ему, что я тяжело заболела, и тебе нужно везти меня на лечение за границу! – подсказала я отцу.
– Как говорят у нас в России – усмехнулся Дмитрий, и граненые, крупные черты его лица покрылись сетью морщинок, сделавших его симпатичным, – семь бед – один ответ! Я что-то подобное уже придумал и с завтрашнего утра нахожусь в отпуске. А на сегодня взял отгул.
– Да, на такой аргумент посол не сможет возразить, – отец согласился, хотя и помрачнел. Мне стало его жалко. Он ведь действительно все время за меня боится. Даже из-за того, что после развода я скучаю из-за отсутствия мамы.
Впрочем, через несколько секунд он просиял:
– Впрочем, скажу лучше, что сам тяжело заболел! А вы, сэнсэй – будете сопровождать меня на лечение. Скажем – в Лондон?
– Скажите, сэнсэй, может быть, нам стоит увеличить нашу группу за счёт других достойных людей? – спросил Дмитрий, – Вы можете привлечь кого из посольства, я своих знакомых.
– Давайте пока подумаем об этом, и обсудим вопрос снова в конце дня, – предложил сэнсэй.
С минуту все сидели, осмысливая все принятые решения. Я заметила, что отец отбил в Вайбере короткое сообщение моей матери. Что именно, не засекла, но точно маме, у него все еще висела ее фотка на контакте. Видимо, о моей тяжелой болезни и необходимости для нее срочно приехать в Москву.
– Хорошо, текущие дела мы решили, – поднялся с корточек сэнсэй, и мы тут же последовали его примеру, – теперь давайте продолжим охоту на монстров. Наша текущая философия претерпевает определённые изменения. Весь мир теперь для нас – один большой додзё. Поэтому предельная готовность к поединку и концентрация на изучении местности вокруг и изменений в ней теперь должны стать нашим привычным образом жизни. Я наблюдал за вами во время нашей беседы. Дмитрий молодец, он постоянно смотрел не только на собеседников, но и анализировал, что происходит вокруг. Сатоку и Юрико – я понимаю, что вы потрясены тем, что только что узнали, но ваша концентрация на внутренних переживаниях может привести вас к смерти. Немедленно встряхнитесь, если хотите выжить!
– Простите, сэнсэй! – хором сказали мы и поклонились.
– Другие изменения, – сэнсэй кивнул, показывая, что принимает наши извинения, – мы по-прежнему уважаем противника, но теперь не потому, что хотим сделать его лучше и получить взаимную выгоду от схватки, а чтобы не погибнуть из-за недооценки его потенциала. Прежняя философия поединка теперь не годится, убирайте в мозгу барьеры, которые вырастили за все эти годы занятий – не нанести чрезмерный вред, думать о благе оппонента. Очищаем наши представления о битве и предназначении воина от всей этой шелухи послевоенных десятилетий, возвращаемся к истокам, сформированным в XVI–XVII веках. Теперь наш кодекс – смертоносность, эффективность, командная работа. Убиваем быстро и максимально результативно, оказываем необходимую поддержку друг другу. За счет столкновения с пришельцами мы получаем невиданную раньше способность быстрого самосовершенствования – в прежней жизни невозможно было увеличить силу в полтора раза за несколько секунд. Давайте докажем, что все предшествующие годы занятий мы провели в додзё не зря. Давайте докажем, что спарринги с синаем и ката с бокуто в полной мере подготовили нас убивать при помощи катаны. Давайте докажем, что наш боевой дух ничем не уступает боевому духу соотечественников великого Миямото Мусаси!
Глава 10
Три спасительных буквы
Семен, отделение полиции
– Где тут у вас международные террористы? – спросил кто-то, да с юморком в голосе.
– Здесь, товарищ капитан! – тут же прозвучало подобострастно, – а вот на столике мы для вас вещдоки разложили, что у них при себе были!
Пауза. Затем, через секунд двадцать, тот, насмешливый, заговорил снова:
– Ну, мне все ясно. Так, ведите меня к ним!
Еще пару секунд, и перед нами предстали двое – один из полицейских, что нас в обезьянник оформил, и все карманы перед этим почистил, и мужик в гражданском, по возрасту лет так тридцати пяти. Черный костюм, белая рубашка, синий галстук, невысокий, плечистый, и лицо невыразительное – увидишь где, назавтра уже забудешь. Тут в коридоре раздался шум, и вскоре появился еще один мужик – тоже в полицейской форме, но, судя по тому, как вытянулся шмонавший нас полицейский, его начальник.
– Разрешите доложить, товарищ майор! – тут же доложил он, – вызванный из ФСБ капитан прибыл, и проведен к задержанным!
Майор и капитан переглянулись. Затем капитан с ленцой сказал:
– Ну, мне все ясно. Вещи все пацанам вернуть, я их забираю.
– Как же вернуть? – возмутился майор, – ты фото видел? Пакеты с бензином, устройства для дистанционного поджога, ножи, топоры? Капитан, ты их один собрался везти, не боишься?
– Да тут недалеко везти совсем! – насмешливо улыбнувшись, ответил капитан, – и это уже не ваша мвдэшная забота! Не тех вы взяли!
Майор замолчал, и на лице его замелькал прямо-таки целый калейдоскоп из переживаемых им чувств. Затем оно помрачнело, как будто он пришел к какому-то нелицеприятному выводу.
– Это что, капитан, племянники твои, что ли? – спросил презрительно майор.
– Эти-то? – загадочно улыбнулся тот, а потом лихо и залихватски свистнул, чем привел в замешательство всех присутствующих, – бери выше! Самого это родственники!
– Самого?! – позеленел майор, из взгляда которого тут же исчезло всякое презрение.
– Все так, все так, – кивнул капитан значительно, и скомандовал нам, – а ну-ка, щеголики, пошли на улицу!
