– Что разлегся-то? – насмешливо изрек голос снова, – поплохело?
Теперь точно поплохело, подумал я. Декларировалось же, что комната в таверне абсолютна безопасна. А тут какие-то неприглашенные голоса со мной общаются в одностороннем формате.
– Ворье ты и кровопийца! – снова изрек голос!
– Да кто ты такой, что тут раскричался? – попытался снова выйти на общение я.
Но ответом была лишь тишина.
Для сумасшествия что-то было все слишком уж причудливо. Значит, надо было исходить из того, что все это происходит в реальности, ну, в моей виртуальной реальности. Прежде всего, надо начать игнорировать голос, знаю я таких насмешников, для них наслаждение играть главную скрипку. А самый лучший способ их задеть – начать обращать внимание не больше, чем на назойливую соседскую собачонку. Кинуть там тапком, максимум, а в остальном игнорировать.
– Так, – сказал я громко, – надо опробовать новый навык, прыжок. Потолок в комнате был под три метра, мой рост как гнома метр тридцать примерно, во всей своей снаряге подпрыгнуть у меня получалось обычно сантиметров на 40–50, не больше. Прыгать можно было безопасно. Я поднатужился, и подпрыгнул. Как и обещало описание, я подлетел намного выше обычного, практически к потолку.
– Экий ты, однако, кузнечик, – насмешливо произнес голос.
– Ну что же, классный навык! – жизнерадостно отметил я, напрочь игнорируя голос.
Присел на стул, расслабленно откинувшись на спинке, подозвал к себе пета, начал почесывать его за ушами, пет заурчал, этакая семейная идиллия. Прошла минута, другая.
– Мошенник ты, говорю! – сдался первым голос, не выдержав игры в молчанку.
Я начал не спеша убирать опустевшие пробирки со стола. Надо их сдать будет обратно в лавку, какие-никакие, а деньги. Затем решил, наконец, проверить, что дают мои алхимические перчатки, если проводить алхимические опыты. Все равно деваться некуда, пока не выясню, что это за иновещание завелось в моем убежище.
Набрал склянок с травами, кровью, и слабыми ядами, расставил их аккуратно, помыл магическую склянку, взял в каждую руку по склянке с компонентами, представил, что хочу создать лекарство, и уставился на них, в надежде, что магические свойства перчаток подскажут, нужны ли мне взятые в руки компоненты при создании лекарственного эликсира?
Видя мою безмятежную активность при полном игноре его реплик, голос опять не выдержал:
– Да ты еще и чернокнижник, похоже. А еще оделся в благородный доспех!
Так, что это голос старикашки так хреново отзывается обо мне, но вдруг так вежливо о моих доспехах, точнее – доспехе? А еще точнее – панцире? И тут меня наконец пробило. Я понял, с кем имею дело.
– Дхакун, хватит уже разоряться-то, – небрежно заговорил я, как будто все это время знал, с кем общаюсь, – соскучился, сидючи в доспехе, так давай поговорим как нормальные собеседники, зачем гавкать из пустоты.
Воздух в углу комнаты сгустился, и там появилась фигура убеленного сединами высокого эльфа в явно придворном прикиде, темно-синем камзоле, светло-синих штанах и в голубой шляпе с пером. Все изящненько, но без намека на феминность.
– Ну, так другое дело, – так же небрежно сказал я, задумчиво продолжая взвешивать в руках склянки с травами.
– Позоришь, ты значит, сей доспех знаменитого владыки, – как-то неуверенно запел старую песню призрак.
– Ой, да перестань! – небрежно ответил ему я, – каждый крутится как может. Королям полегче, за них население грабят их солдаты и налоговики. А у меня ни солдат, ни налоговиков нет. Приходится честно пахать самому.
Старикашка аж вскинулся, услышав мой комментарий.
– Королю дано право собирать с народа налоги правом, освященным законом и предками!
– Ой, ну да перестань озвучивать эти глупости! Какими предками? Первым из них, мускулистым и волосатым, который избил своей дубиной всех остальных и заставил его кормить и уважать, хочется им или нет? Вот он как раз на первых порах прекрасно обходился без налоговиков. А потомки его, будучи калибром поменьше, сами уже без охраны и налоговиков грабить не могут, боятся зубы растерять.
Старик так побагровел и распыхтелся, что не будь он покойником, я бы испугался, что его может хватить удар. Любопытно было узнать, что призрак, оказывается, может багроветь.
Не дав ему заговорить, я продолжил.
– Ты не подумай, что я имею что-то против королей. Вовсе нет, удобно же, когда за тебя грабят другие. Я, конечно, не против основать свое королевство, или захватить то, где власть держится непрочно. И совет опытного царедворца мне бы в этом деле всегда пригодился.
– Никогда! Никогда не быть тебе королем! Увы, так и будешь ты позорить сей благородный доспех! – раскричался старикан.
– Да ладно, сразу уж и позорить, – равнодушно ответил я на порыв эмоций призрака, – я еще посмотрю на этот доспех повнимательнее. Может, он меня не достоин в нынешнем виде, и придется его серьезно подправить.
Призрак дернулся от возмущения, и занудно начал вещать:
– Доспех сей делали лучшие мастера гномов, и жалкий смертный не в силах повредить ему.
Эка он загнул-то! Ну погоди-ка, думаю, жалкий смертный сможет тебя удивить. Я наездов на меня не терплю в принципе, и готов сражаться за свою независимость до последней капли крови. Кстати, потому у меня и с карьерой не сложилось, и в той командировке, в которой погиб, я оказался из-за того, что своих любимчиков начальник отдела не хотел гонять в такую даль. Кончилось, конечно, мое упрямство плохо, но даже после смерти я не представлял себя способным построить жизнь иначе, отыгрывая роль преданного начальству жополиза.
– Дурак ты, а не призрак королевского советника! – мягко, но нагло осадил зарвавшуюся душу я, – был бы поумнее, знал бы, что артефактор может изменить любую вещь. Вот тут где-то у меня была интересная эмалька с голой бабой с потрясающими сиськами. Надо бы ее пришпандорить рядом с портретом твоего короля.
Я принялся шарить в наваленной в углу груде артефактов, делая вид, что что-то ищу. Призрак молчал, то ли слишком шокированный, то ли обалдевший от моего хода.
– Он как, кстати, большим ходоком по девкам был-то, король твой, а? Что, небось, девственницы во дворце не водились в принципе?
В ответ снова тишина.
– Ох, неужели он по другой части был, по мальчикам! Блин, и как мне теперь это панцирь-то таскать позорный, много всяких гадостей повидавший!
Это оказалось для призрака уже слишком, и его прорвало.
– Да как же так-то! – возопил Дхакун, но в голосе я уловил уже нужные мне интонации испуга и отчаяния, – не смей портить ни доспех, ни репутацию моего короля! Все двести лет, что был я при нем, он душа в душу жил со своей королевой, милейшей Кхелатси, обожавшей его, как луч света давшее ему жизнь солнце, неотделимой от него, как вода от реки!
