Ее отношения со Ставиром начались вскоре после краха прежнего миропорядка и поспешного переселения в тренировочное подземелье. И Лоллиан совершенно точно знала, что их бы не было, если бы не вторжение сил ада. До того, как привычный мир рухнул, сексуальные отношения в клане были категорически запрещены во избежание близкородственных браков и рождения нежизнеспособного потомства. Будущих супругов приводили только извне, и никаких исключений и быть не могло. Но пара месяцев в подземелье, когда единственным потенциальным супругом вовне мог быть только зомби или черт, заставили кланлидера махнуть рукой на этот обычай до наступления лучших времен.
Ставир спас ее жизнь, едва не потеряв свою, когда они ходили вдвоем в разведку через несколько месяцев после того, как их территория оказалась под пятой сил ада. Они должны были проверить, можно ли забрать собранное крестьянами, как раз перед приходом сил ада зерно, сложенное в амбарах на краю деревни. Непонятно почему, но в амбарах оказалась засада из 10 чертей. Непонятно, потому что уже несколько недель никого из прежних жителей на равнинах в живых просто не могло остаться, так усердно их шерстили оккупанты. Ставир принял на себя как минимум 2 из тех ударов, что точно убили бы ее, пока они, наконец, не выбрались на равнину, и не унеслись телепортами в безопасное место. Его собственная жизнь в результате скатилась до 3%, в то время как жизнь Лоллиан застыла на 20%. А учитывая, что он и сам был безумно хорош собой, и Лоллиан давно заглядывалась на него, то такое геройское поведение заслуживало поощрения!
Облегчение поступком Троя, не заставившего ее изменять Ставиру, было так велико, что Лоллиан пренебрегла поручением матери убедиться, что гном откроет подаренную ему шкатулку. Девушка не знала, что в ней, лишь то, что ей самой категорически было запрещено смотреть на предмет в ней, и этого ей было вполне достаточно, исходя из ее обширного опыта. Значит, вряд ли та вещь, что внутри, может пойти хоть кому-нибудь на пользу.
Лоллиан считала Троя слишком неискушенным и простодушным, но, когда тот весьма благоразумно сунул подаренную шкатулку в сумку, не открывая, ее мнение начало меняться. Возможно, все это простодушие - всего лишь маска, хотя, вот как разобраться… Нет, вряд ли, иначе он обязательно бы затащил ее в постель! Опытный психолог, Лоллиан чувствовала, что гнома она еще полностью не раскусила. Ну, да ладно, мама не должна гневаться, ну не открыл шкатулку сейчас, так откроет потом, не лезть же к нему в сумку за ней и не заставлять открывать ее насильно, когда он так красиво повел себя, не заставив ее почувствовать себя шлюхой!
Перестав думать о Трое, Лоллиан ускорила шаг. Она знала, что мать уже должна была начать ритуал по приручению дракона, и жалела, что опоздает на него. Все, что ей останется, так это увидеть, как дракон начнет ластиться к ее матери, как послушный щенок. Тоже неплохое зрелище, и им вполне можно будет удовлетвориться, хотя у Лоллиан были и далеко идущие планы по поводу дракона. Вот бы уговорить мамочку разрешить ей на нем полетать! Девушка довольно хмыкнула, она знала, что мать, при всей своей прилюдной твердости и бесстрастности, не сможет ей отказать, если она как следует на нее насядет.
Иовилла, штаб-квартира клана «Бесшумная смерть», параллельный мир.
Убить Лоллиан? Зарезать еще 10 членов клана? Да, не так Иовилла представляла себе процесс приручения дракона, совсем не так. Максимум - кинуть в костер кошель золотых монет, чтобы умилостивить богов, принести в жертву пойманного на равнине быка, начертить множество каких-нибудь мудрёных схем на песке, и заставить их свечами, на крайняк!
Чертов некромант, не факт, что он сожалел, отдавая клану это свиток, если догадывался, какие в нем могут быть выставлены требования! Чертова некромантия, которая может потребовать такое от тех, кто к ней обращается! Нет, эта цена слишком велика, и даже нельзя и думать ее выполнить!
Гном, наверное, уже открыл свой подарок, и, конечно, и думать после этого забыл уходить обратно на базу Перфундара, так что надо хорошенько расспросить дурачка, где находиться место по переходу в его мир, и максимально осторожно организовать переход туда. Сила клана в его членах, и убивать своих, если они ни в чем не провинились, нельзя. Да, без ручного костяного дракона они, первое время, будут беженцами, обычными эмигрантами, но, зная силу и волю своих людей, закаленные многолетними тренировками, Иовилла нисколько не сомневалась, что вскоре они поднимутся из грязи, и займут достойное их клана место среди чрезмерно расслабившихся за столетия спокойной жизни местных.
- Я решила, и вот мое слово! - громко и уверенно ее голос раскатился под сводами пещеры, привлекая внимание дракона, начавшего снова беситься, - требования, которые нужно выполнить, чтобы приручить дракона, чрезмерны. Свиток хочет заставить нас пожертвовать жизнями 11 верных членов клана, этому не бывать!
И Иовилла демонстративно бросила развернутый свиток на каменный пол. Изумленные члены клана переводили взгляды то на свиток, то на Иовиллу, осмысливая неожиданную информацию.
И тут воздух в пещере подёрнулся маревом, и бесцветный женский голос произнес тихо, но очень отчетливо:
- Ритуал был начат, когда была сорвана печать. Ритуал должен быть завершен. Жертвы должны быть принесены. Решайте, будет их 11, или умрут все.
Тяжелая тишина повисла в пещере. Никем не было сказано ни одного слова. Все переглядывались, кроме Иовиллы, которая, чувствуя себя абсолютно раздавленной, не смела поднять глаз от пола.
- О боги! - только и могла молиться та, которая, не дрогнув, отняла ранее десятки жизней, - как вы можете быть так ко мне жестоки! Мое дитя… Лоллиан… Она скоро сюда придет. Впервые в жизни я не хочу, чтобы она приходила… Но она придет… И умрет.
Ноги Иовиллы подкосились, и она оперлась о стену, чтобы не упасть. Ее заместитель, Анрор, видя ее состояние, сам подошел, и поднял свиток, чтобы ознакомиться с текстом. Пробежав глазами по страшным строкам, он подошел ближе к Иовилле:
- Госпожа! Мои соболезнования! Я вызываюсь добровольцем! Разрешите мне принести в жертву и себя! Во имя клана! Во имя Вас!
Минута тишины, во время которой Иовилла пыталась заставить себя думать. Мысли не хотели приникать сквозь пелену ее отчаяния. Но она заставила себя. Она лидер! От нее ждут ответа. Ее люди имеют право получить ответ. Она должна собраться!
- Нет, я не согласна! - так же тихо, как недавно таинственный голос, произнесший смертельный приговор, произнесла она, - мы будем тянуть жребий. И я тоже буду участвовать в жеребьёвке!
Жребий! Да, это единственный способ! Она всех самонадеянно втравила в это, и она должна иметь шанс наказать себя за неизбежную гибель своей дочки. Если судьба такова, что она в результате жеребьёвки умрет, тем легче для нее. Иовилла чувствовала, что если она не пройдет через это, то не сможет жить. Остаться в полной безопасности и наблюдать за гибелью дочери? Да гори оно в аду!
Заместитель попробовал протестовать против ее решения, но она наградила его таким убийственным взглядом, что впервые за многие годы выступившему против ее воли Анрору осталось только немедленно с ним согласиться. Видя, что кланлидеру нет сейчас дела ни до чего, он шепотом объяснил членам клана причину ее шока. Иовилла всей кожей почувствовала обращенные в ее сторону сочувственные взгляды. Все знали, как она любит свою дочь, как видит в ней свою преемницу, и, чтобы сделать ее еще сильнее к тому времени, отправляет ее на самые опасные миссии. Ее, а не других подчиненных. Это отчетливо ощущаемое сочувствие бесило Иовиллу, она только что обрекла каждого девятого из собравшихся здесь людей на смерть своим опрометчивым решением, а они ей… Сочувствуют!
