Эх, жаль, что оружие в сумку убрать нельзя, всяко бы бежал быстрее! Пришлось увязывать оружие поплотнее, чтобы легче было нести. Проклятые панцирь и перчатки, естественно, остались на мне, снять их, не укладываясь спать, я не в состоянии. Уверен, что и система этого от меня не сможет потребовать. Приятно, что и от проклятых вещей бывает свой толк!
Но ожидания ожиданиями, а к мосту я приближался до того места, где в прошлый раз меня остановило на подходе, со смешанными чувствами. Мало ли, что вновь не устроит хитровывернутую данжевую систему!
Фух! Ступил на то место, где в прошлый раз меня затормозили, но ничего не произошло. Теперь, похоже, можно снова разбегаться и мчаться по мосту. Снаряжен, как от меня потребовали.
Развернувшись, побрел снова на пригорок. Снова облил водой все, что могло пострадать от огня. Несмотря на то, что руки были заняты оружием, смог зажать между пальцами левой руки и пару склянок с эликсирами лечения. Разбежался и прыгнул на охваченный огнем мост.
Да, страх – великий стимул! В своем прыжке я преодолел не три-три с половиной метра, а больше четырех. Личный рекорд! Но меня это наполнило гордостью буквально на долю секунды, потому что, опустившись на мост, я оказался в буквальном смысле слова в аду. Жар был такой, что дышать было абсолютно невозможно, а глаза немедленно пришлось закрыть, потому что они тупо начали испаряться. Взятый на пригорке темп я не сбавлял, но и я, и организм находились в полном охренении. Секунды растягивались в вечность, жар вокруг трансформировался в жестокую боль по всей коже, отчетливо пахло палеными волосами. Хорошо, если это мех, кое-где торчащий наружу с моих самоделок, занялся пламенем, но что, если это мои собственные волосы???
Как будто этого было мало, оружие раскалялось в моих руках, и я ощущал нестерпимый жар от него даже через толстые перчатки. Затем от жара хрустнули обе зажатые в пальцах склянки с эликсиром лечения, и только после этого я вывалился из нестерпимого пекла в живительную прохладу. И тут же, как и запланировал, бросил оружие и сумку на землю, и покатился по ней, чтобы сбить пламя, если вдруг что на мне загорелось. По моим ощущениям я весь горел, так что заранее продуманная тактика лишней мне не показалась.
Силой воли заставил себя открыть глаза, они от того ужаса, что пережили, открываться не хотели. Наверное, сказывалось и то, что я подсознательно боялся, что весь жестоко обгорел, а видеть таким себя никому не захочется.
Осмотр себя, когда все же раскрыл веки, лишним не оказался. Несмотря на несколько кульбитов по густой зеленой траве, мои сапоги и меховые трусы продолжали весело полыхать. Это какой же нужен жар, чтобы толстая кожа, загоревшись, не желала потухнуть! Как будто ее бензинчиком спрыснули! Тут же скинул все с себя, но тут обратил внимание, что из отверстия на шее в панцире повалил дым, и жжет меня под панцирем что-то не по-детски. Оказалось, что панцирь так раскалился, что моя нательная рубаха, как я и надеялся, признанная системой частью нижнего белья, и оставшаяся под ним, от него начала тлеть. Выхватил из сумки одну из фляг с водой, половину залил в дымящееся отверстие, а половину вылил на голову. Панцирь, едва на него попала вода, зашипел, но дым из-под него идти перестал.
Глава 8
Раньше были цветочки…
Облился водой весь еще раз, затушил сапоги и меховые трусы, вытащил несколько склянок на лечение и жадно выхлестал весь эликсир из них. Боль тут же уменьшилась, принялся себя осматривать. Итоги были неутешительные.
Несмотря на то, что огонь был по колено, а накладную бороду я обильно облил водой, я потерял и ее, и ту жалкую поросль, что начала отрастать под ней. Брови тоже отправились в ад. Придется, как вернусь, попросить Ликвола придумать для меня еще и накладные брови. Авось потом не отклеятся в самый неподходящий момент. Свои волосы на голове сохранил, но полуторачасовая работа Ликвола пришла в полную негодность. Сделанная им «прическа сурового воина» с полезными статами превратилась в копну спутанных поблекших волос с обгоревшими кончиками. И хана всем бонусам от канувшей в лету прически.
Немного прочухавшись, оглянулся на мост. Покачал головой, заметив, что чудом избежал смерти. Прекрасно было видно по моим следам сразу же после моста, что последнюю часть пути по нему я пробежал по самой его кромке над пропастью. Ясное дело, когда вынужден бежать с закрытыми глазами, с прямой неизбежно сбиваешься. Сантиметров пять еще бы влево, и мой поход в данж закончился бы на дне глубокой пропасти. Скорее всего, я бы, конечно, не убился, если бы голова уцелела при падении, за счет моей пятисекундной неуязвимости успел бы восстановить здоровье эликсирами лечения, но система наверняка выкинула бы меня из данжа за сход с предписанного маршрута.
Была у меня смутная надежда, что сразу после моста данж может и быть засчитан как пройденный за счет этого ужасающего пробега, но время шло, никаких поздравлений я не получил, а шарик так же висел в воздухе в нескольких шагах от меня, тупо намекая, что весь местный Диснейленд мной еще не пройден. Стало ясно, что это только начало пути, и садисты, что данж оборудовали, на этом мосту только разминались, поздравляя себя с тем, как в данже будут страдать неосторожные посетители. Дал себе десять минут на восстановление нервов, прежде чем двигаться дальше. Ни черта, они, конечно, не восстановились, но по истечении отведенного на релакс времени, я встал, оделся, и зашагал вслед за резво тронувшимся с места шариком.
Обуваясь, мельком глянул на статы обгоревших сапог. Ба, да тут новые изменения:
– Профессиональная обувь для сбора подаяний. Шанс разжалобить прохожих на десять процентов выше.
Обгоревшие меховые трусы, я, ясное дело, кинул в сумку, одев обычное исподнее, и не посмотрев, изменилась ли их оценка системой. Возникла мысль достать и глянуть, но решил не заморачиваться этим в дороге. Небось, тоже какую фигню напишут.
Дорога вела в гору, я все ближе и ближе подходил к ледяной шапке, и скоро начало холодать. Блин, неужели теперь, испытав меня огнем, они собираются меня замораживать? Но тут шарик неожиданно свернул в ложбинку. Последовав за ним, увидел, что идти надо по широкой тропе, почти дороге, метра в три шириной, которая потихоньку спускается вниз, опоясывая гору. Тропа помаленьку начала виться по все более и более крутому склону, и скоро сузилась до полутора метров.
Внизу был виден отвесный склон ущелья, падать в случае чего предстояло метров восемьсот, склон вверху был не менее отвесным. В голову пришла новая мысль, которую тут же начали оживленно обсуждать мой хомяк с жабой – меня будут испытывать высотой? Оживлять страхи перед бездной? И у меня отчетливо появилось ощущение, что мой хомяк позорно боится упасть с высоты, в то время как жабе было абсолютно похрен. Ну-ну, решил успокоить мохнатого, с моим паучьим навыком бояться высоты совсем нечего! А зачем – просто закрепи надежно паутинку, да и спускайся себе по ней с комфортной скоростью с любой высоты. Действительно, с любой, паутину, по-моему, я выпускать могу до бесконечности. Так что пусть пугают, я даже вид могу сделать, что перепуган до усрачки.
