– Что?
– Что ваши боги – такие же, как и вы, переселенцы, которые с вашей помощью искали путь на родину – на Землю. Возможно, на их языке «эль» действительно что-то значит? Может, они сами себя так называют?
– Если они такие могучие, то зачем им мы? Когда они заговорили с народом Мау, мы, по сути, еще были дикарями.
– Я предполагаю, что все дело в черной дыре, или темной звезде, как вы ее называете. Вряд ли такие штуки часто встречаются рядом с обитаемыми планетами. И как я в этом лично убежден, именно темная звезда – причина многих чудес, которые здесь творятся.
– Чудес? Это каких же?
– Забыла путешествие на Землю? Или вот твой талант – скелле?
– Ладно, допустим, ты прав! Но в любом случае – ты не эль!
– Почему это тебя так задевает? Эль не эль! Просто по моей теории, те, кто попал сюда с планет, где нет рядом темной звезды, обладают принципиальным отличием от местных – материя, из которой они состоят, не несет следов взаимодействия с черной дырой. По крайней мере недавних. Но постепенно, по мере пребывания здесь, соотношение вещества, из которого состоят наши тела, изменяется, и благодаря этому на какое-то время мы приобретаем способности, которые местные скелле не распознают.
– Ясно. Доедай скорей! Не забыл, куда мы направляемся? – Похоже, разговор Ане стал надоедать.
Я же впервые нашел собеседника, с которым можно поговорить о том, что меня волнует. Торопливо дожевывая бутерброд, залпом допив орешек и сворачивая одеяло, я продолжал выплескиваться, как пробитый случайной колючкой воздушный шарик:
– Та скелле, Таута, опознала меня по способности справляться с ее магией. Я предполагаю, что эта способность возникла как раз по этой причине. Если в прошлом ваши предки встречали таких же людей, с такими же особенностями и при этом они не были с Земли, то скорее всего они с планеты, где тоже нет черной дыры.
Я запрыгнул в самолет следом за Аной. Та села за рычаги, я закрыл дверь и разместился рядом. Волнующееся пахучее море разогретого поля осталось снаружи, самолет качнулся и беззвучно оторвался от него. Быстро набрав высоту, Ана легла на курс по планшету и покосилась на меня:
– И как выглядит эта Таута?
Я немного удивился, но ответил:
– Обыкновенно. Ничего особенного – тетка как тетка.
– Сколько ей лет?
– Ну, лет сорок, может, чуть больше.
Ана сделала круглые глаза:
– Такая старая?
– Э-э. Извини, забываю пересчитывать. Это по земному лет сорок. По местному времени – лет тридцать с небольшим. А почему ты спрашиваешь?
– Да так. Известная личность!
– Ань, меня правда волнует вся эта хрень с элями.
– Больше ничего тебя не волнует? – довольно холодно спросила скелле.
Я проигнорировал ее тон.
– Послушай! Рядом с вашей резиденцией в Арракисе есть площадь с фундаментом древнего храма.
Ана перебила: – Можешь не трудиться с описанием – я там полжизни провела. Это все же наша резиденция.
Я отмахнулся:
– Ань, я могу с ней взаимодействовать! – Девушка вернула мне настороженный взгляд. – Там такая прорва энергии, ты даже не представляешь. Я чуть не сгорел, едва ступив на нее. Пришлось разряжаться на сам фундамент. – Моя скелле впервые настороженно, как мне показалось, но при этом предельно внимательно слушала меня. – И тот ответил!
– Кто? Фундамент?
– Именно! Он долбанул в ответ ударом колокола! Его слышало, я уверен, полгорода.
Изящные губы моей скелле приоткрылись, глаза, и без того огромные, расширились, она почему-то еле слышно пробормотала:
– Не может быть.
– Может! Ты понимаешь, что там произошло?
Ана молчала, вернувшись к пилотированию самолета.
– Ань?
Немного отстраненно она ответила:
– Предполагаю.
– Там, кстати, были три скелле. Они меня видели и, кажется, поняли, что произошло. Во всяком случае старшая смотрела на меня и даже сделала какой-то знак.
– Какой? – заинтересовалась Ана.
Я как мог изобразил что-то похожее на то, что на Земле тренера команд показывают во время баскетбольных матчей, когда требуют немедленного перерыва.
Ана вновь посмотрела мне в лицо:
– И что было потом?
– Да ничего. Они ушли.
– Меня они не интересуют. Что ты потом делал?
Я помолчал – описывать все мои мысли в тот момент у меня не было ни малейшего желания.
– Дал слово твоему отцу, что не вернусь к этой бетонной тарелке, пока не верну ему внука или внучку.
Ана фактически бросила рычаги, позволив аппарату выписывать в небе гигантскую дугу в сторону океана, – она не отрываясь смотрела на меня.
– Ань, ты бы на курс вернулась.
Она вздрогнула, как будто не ожидала, что я заговорю, выровняла машину и замолчала, обдумывая услышанное.
У меня было множество вопросов, но я решил не торопиться – лететь нам предстояло почти до самого вечера. Ана молчала, ни о чем больше меня не спрашивая, затем неожиданно перегнулась ко мне, обняла и прижалась щекой. Еле слышно прошептала:
– Спасибо.
Ее ласка, ее благодарность, конечно, были приятны, но даже сквозь блаженное марево, навеянное ими, пробивалась мысль – за что такая благодарность? Я вроде бы еще ничего не сделал. Ну, отправился спасать собственного ребенка из лап злобных похитителей – так мне это казалось естественным. А как иначе? Можно было бы списать все на обычную женскую нелогичность, но я чувствовал, что Ана восприняла мой рассказ по-иному – для меня произошедшее было интригующим открытием, к которому я неизбежно вернусь, как только разберусь с семейными проблемами, но не так для нее. Что-то они все недоговаривают, что-то скрывают от меня. Было ощущение, что, оставив древний храм дожидаться меня, я совершил маленькую жертву или подвиг, как если бы отказался от звания Героя Советского Союза за возможность устроить ребенка в престижную школу.
– Ань, а что это за знак та скелле у храма сделала? Ты знаешь?
– Предания старины глубокой. Вроде бы так здоровались боги с людьми. Надеюсь, ты еще не считаешь себя равным богам?
Я выпятил вперед челюсть, сделал задумчивый вид и, глядя вдаль сквозь остекление кабины, изрек:
– Ну, как тебе сказать? Смотря кого или что ты имеешь в виду под богами.
Получив чувствительный удар локтем по ребрам, я вынужден был сдуться. – Больно, между прочим!
– Боги на такие мелочи внимания не обращают.
Я не сдавался: – Смотря какие боги! Некоторые еще и сдачи могут дать!
