Охотничий домик располагался километрах в шести, если идти от лагеря по прямой. И в два раза дольше, если двигаться вдоль лесной дороги. Вот только мысли путались и в какую сторону следует направиться, Анита отчего-то сообразить не смогла. А потом… она даже не поняла почему… но волосы на ней встали дыбом. Разум охватил неконтролируемый страх, сердце застучало в горле, а затылок ломило от боли. Далеко не сразу Ани смогла понять, что уязвлённое сознание уловило звук приближающихся шагов. «Возвращаются» – мелькнула и отозвалась новой порцией боли устрашающая мысль. Скольких усилий стоило не закричать и не забиться в угол…
Шелест прошлогодней опавшей листвы под ногами, треск сухих веточек, тихий шорох грубой ткани. Ани слышала всё это настолько отчётливо, будто двигалась рядом, нога в ногу с теми, что сейчас направлялись сюда. Она даже ничего не поняла – сработали инстинкты. Просто переключились с режима жертвы. И вот она уже не дрожит от страха, а стоит в слепой зоне за дверью, сжимая пальцами кочергу, непонятно каким образом оказавшуюся в руках. Дверь широко распахнулась и время остановилось. Не было больше звуков, не было мыслей и, пожалуй, самой Аниты тоже здесь не было.
Увесистый шаг, второй, третий. Она могла наблюдать парня. Высокого, крепкого. Её руки были занесены для удара, а он пришёл совершенно один. Который из трёх?.. Хотя, разве это имело какое-то значение? Парень осматривал комнату, Анита рассматривала его самого. А потом глаза зацепились за татуировку на предплечье. Простую, без изысков, запоминающуюся. Именно ту, что мелькнула перед лицом за мгновение до того, как тугой узел пыльного мешка стянулся на шее. Чёрная татуировка на широком, исчерченным венами предплечье. Три буквы «М», стоящие пирамидой. В воспоминания вклинился лёгкий, игривый тон, зазывный смех и боль, которая следовала за ним. И не оставалось сомнение: перед ней стоит именно третий. Грубый и жестокий.
Анита вложила в удар все силы. А потом замахнулась снова и ударила ещё. Парень занёс руку, чтобы дотянуться до источника боли, но сознание покинуло его раньше. Сначала он рухнул на колени, а потом распластался по полу. Было ещё несколько ударов. Тёплые брызги падали на лицо. Анита происходящее помнила смутно. Опомниться она смогла далеко не сразу. Казалось бы, должна броситься из этого страшного места со всех ног, а на деле вышло, что отползла от чужого тела на метр, заливалась слезами и жалобно скулила, раскачиваясь из стороны в сторону.
Её звали по имени, а она не слышала. Тихий и будто знакомый голос не мог вырвать её из безжалостных объятий липкого страха. Осторожные прикосновения не могли призвать к вниманию и заставить расстаться с таким приятным забытьем. А потом Анита увидела перед собой Валеру. Моргнула, поморщилась от сухости в глазах, но по-прежнему видела его одного.
– Я его убила. – прошептала Ани с ужасающим спокойствием и покосилась на тело, так и распластанное у её ног.
– Что с тобой… – начал Сатана и сам же прервал вопрос, ведь ответ на него напрашивался и без лишних пояснений.
– Я его убила. – повторила Анита твёрже, увереннее, но Валера будто её не слышал.
– Идём отсюда, скорее. – торопливо проговорил он, видимо, повторяя это уже не в первый раз.
Он придерживал Аниту за плечи, пытаясь поднять, хотя бы сдвинуть с места, но она всякий раз отталкивала его руки, избавляясь от настойчивых прикосновений.
– Я его убила. – проговорила Ани в последний раз и умоляюще посмотрела на друга. – Его надо спрятать. – пришла в голову нелепая мысль и Анита, передвигаясь на четвереньках, отползла от трупа подальше.
– Перестань, успокойся, идём, я прошу тебя. – твердил Сатана снова и снова, но слушать Ани не хотела.
– Закопать. Его нужно закопать! – вскрикнула она и встала на ноги. – Ты мне поможешь. – решительно заявила она и не желала слушать отказов.
– Ани, идём! – прорвался сквозь глухую оборону оклик и Анита дёрнулась всем телом, словно не понимая, где находится.
Они стояли возле моста и зачем-то смотрели на воду. Она и Валера. Он держал её за руку.
– Идём. – повторился призыв, и, не осознавая собственных действий, она направилась за ним.
Следующим ярким воспоминанием стал приезд отца. Он кричал так, словно решил, будто криком можно разрушить здесь всё. Он разнёс приёмную директора и медицинский пункт. Он увёз Аниту домой, крепко прижимая к своей широкой груди. А она ничего не чувствовала. Она жила верой в то, что любимый папочка защитит и спрячет ото всех. Она дышала надеждой, что он найдёт каждого из них и уничтожит. Потому что её папа лучший следователь! И нет на этом свете такого, что укроется от его внимания, если на кону стоит благополучие единственной дочери.
В этой вере пролетали дни, сменяли одна другую недели. К тому моменту, как Анита решилась задать отцу вопрос, уже вступила в свою власть весна. Она не знала с чего начнёт и чем закончит, а когда их взгляды встретились… Только сейчас в голове прочно засело осознание, как же давно отец не смотрел в её глаза… Боялся того, что увидит там? Или, скорее, опасался того, что же сможет уловить Ани…
Он отвёл взгляд первым и только тогда она поняла, как же давно не слышит от отца жёстких высказываний и заверений наказать всех… Всех! Поняла это и зло ухмыльнулась.
– Ты ведь их нашёл, да? – прохрипела она от нехватки воздуха, ведь ужасающее понимание сдавило грудь так, что вдохнуть не получалось.
Не дожидаясь ответа, Ани вцепилась в волосы руками и, сжимая ими голову словно в тисках, сползла на пол, неуклюже раскинувшись на дорогом ковре отцовского кабинета.
– Анита, я обо всём договорился. – проговорил отец в сторону, раздражённо и твёрдо тыча пальцем в поверхность рабочего стола. – Дело закрыли, полоскать твоё имя больше не будут. Вот твой диплом. – отец выложил перед ней корочки об окончании школы. – Закончила экстерном на «отлично». – короткая и горькая усмешка тронула уголки его губ. – Я уже договорился о продаже квартиры. – вдруг посмотрел он в окно, решительно не желая отвечать на требовательный взгляд. – Завтра мы съезжаем в гостиницу, а через две недели переедем в другой район. Далеко отсюда. Тебе там понравится. И давай забудем всю эту историю раз и навсегда.
– Ты ведь их нашёл… – сорвались с губ слова, приносящие боль, и Ани сгорбилась, сжалась, пытаясь защититься от этой боли, пытаясь устоять. Отец недовольно пожевал губами, подбирая правильные слова.
– Ани, дочка, мне предложили новую должность и сейчас совсем не время поднимать эту тему снова. Я не в силах изменить то, что уже произошло, потому предлагаю просто забыть и…
– Забыть? Ты в своём уме?! И что это ещё за новая должность? Это с тобой так расплатились, да, папочка? – легко разошлись в злобной улыбке побелевшие от напряжения губы.
Лицо отца побагровело и тут же пошло пятнами. Он сцепил челюсти и угрожающе сжал кулаки.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – строго предупредил он, но продолжал сверлить дочку сосредоточенным взглядом.
