В эти мрачные дни жители Константинополя молились и надеялись на то, что Константин Копроним восстанет из гроба, чтобы разгромить булгар, поскольку он всегда побеждал их. Воскрешение, однако, было невозможно, и император Лев поклялся стать достойной ему заменой. Он выступил из Константинополя со своей армией вскоре после того, как Крум ушел, но не пытался преследовать его, а вместо этого отправился вдоль побережья Черного моря; его цель состояла в восстановлении Месемврии. Недалеко от Месемврии он встретил булгарские войска — вероятно, только часть армии Крума. Крум не находился, очевидно, в то время там. Этот район часто терпел опустошение за недавние годы, и булгарская армия испытывала нужду в запасах. Лев, с другой стороны, находясь в контакте с морем и судами, получал достаточное обеспечение. Выяснив, в чем состояли трудности булгар, император разработал план. Он удалился тайно с некоторыми отборными отрядами на холм. Однако остальная часть армии, заметив исчезновение императора, ударилась в панику. Новости об этом достигли булгар, которые сразу же решили напасть. Но Лев предупредил свою армию о задуманном маневре вовремя; так что она объединилась и была готова встретить булгар. В это время Лев напал на них с холма и с тыла. Это сражение стало триумфом для императорской армии; ни один булгар не спасся. Лев мог продвинуться в Болгарию и опустошить сельскую местность. При этом он щадил взрослых, но со зловещей предусмотрительностью убивал детей, бросая их на камни. Булгары глубоко стыдились своего поражения. Холм, на котором Лев сидел в засаде, долгое время назывался холмом Льва, и булгары, проходя мимо, указывали на это место и печально покачивали головами
[117].
Но успех Льва в этом сражении не стал очень важным событием. В течение следующей зимы, которая выдалась необычно умеренной и сухой, булгарская армия в 30 000 солдат пересекла неглубокие реки и разграбила Аркадиуполь (Люле-Бургаз). На обратном пути они обнаружили, что дождь за неделю переполнил реку Эргенц, поэтому они вынуждены были ждать, пока спадет река и затем построить мост. Но во время этой задержки Лев ничего не предпринял, как сообщали его критики, чтобы напасть на булгар. Они благополучно возвратились в Болгарию с 50 000 пленниками и грузом золота, одеяний и армянских ковров
[118].
Вскоре после этого еще более печальные новости пришли в Константинополь. Крум запланировал осуществить угрозу мести в отношении города, который обошелся с ним так предательски. Он был настроен решительно уничтожить его, начав свое нападение на квартал Влахерны, откуда был обстрелян стрелками, ранившими его. Рассказы о приготовлениях хана встревожили людей — об ордах, собранных им, включавших славян со «всего славянского мира», и авар с Паннонской равнины; об огромных машинах, которые строил хан, в том числе катапультах всех размеров, которые заправлялись камнями и огнем, помимо «черепах», и таранов, и лестниц, которые участвуют в каждой большой осаде; о тысяче волов, которых откармливали в больших конюшнях хана, и о пяти тысячах окованных железом повозок. Лев поспешил укрепить свою столицу и приступил к строительству новой стены за пределами Влахерн — квартала, где ожидалось нападение булгар, а укрепления были слабыми
[119]. Он даже искал дипломатическую поддержку. Возможно, именно новости, что Крум собирал отряды даже в Паннонии, напомнили императорским государственным деятелям, что Болгария могла быть атакована в тылу из Германии. В 814 г. послы из Константинополя отправились ко двору западного императора Людовика, чтобы просить о помощи против варваров-булгар. Они прибыли к нему в августе; но, видимо, не получили ответа. Людовику досаждали другие варвары, с которыми он был вынужден бороться
[120].
Но к тому времени опасность уже миновала. Воля Божья вмешалась в конфликт. В Страстной четверг, 13 апреля 814 г., у Крума оказался поврежден кровеносный сосуд в голове, и он умер
[121].
Крум изменил Болгарию. Кардам показал, что булгары только потерпели поражение, но не были побеждены войнами с Копронимом; но Крум, прежде всего, изменил статус своей страны. Его первое достижение, объединение паннонских и балканских булгар, дало обоим племенам новую жизнь. И затем он наслаждался триумфом, убив двух императоров в сражении и вызвав падение третьего. Из всех больших императорских крепостей на границе он захватил и разрушил четыре и заставил жителей из двух других в ужасе бежать
[122]. Крум даже серьезно угрожал императорской столице и неоднократно побеждал лучшие императорские армии. Болгария, умирающее государство, каким она была еще полстолетия прежде, являла теперь собой самую большую военную мощь в Восточной Европе.
Но Крум не только утвердил независимость Болгарии силой оружия; он был также, по-видимому, прекрасным организатором. Нам не известно все о его деятельности, но некоторая информация о ней дошла до нас в сочинении энциклопедиста X века Суды. Крум, как он сообщает, после победы над аварами спросил своих аварских пленников о причинах падения их империи. Они ответили, что потеряли лучших из своих людей по различным причинам: из-за ревности и обвинений друг друга, сговора между ворами и судьями, пьянства, взяточничества, непорядочности в коммерческих деловых отношениях и страсти к судебным искам. Крум был глубоко впечатлен данным ответом и быстро издал соответствующие законы, чтобы предотвратить подобные преступления в Болгарии: прежде всего, когда один человек обвинял другого в каком-то преступлении, обвинитель должен был быть подвергнут допросу прежде, чем состоится суд, и, если он был уличен в том, что придумал обвинение, он должен был быть наказан; во-вторых, гостеприимство ворам было наказуемо конфискацией всех товаров хозяина, в то время как ворам должно было сломать кости; в-третьих, уничтожались все виноградные лозы; и наконец, люди должны были делиться с нуждающимся под штрафом конфискации их товаров
[123]. Весьма сомнительно, что законодательная деятельность Крума была столь же простой, как ее описывает Суда, но очевидно, что он ввел некоторые новшества в этих направлениях. Все изданные им законы явились упрощенным вариантом патерналистского законодательства, которое утверждал император для своего народа, и были совершенно иными в своей концепции, в отличие от законов, которые принимались в аристократическом государстве, каким являлась также и Болгария. Крум, взяв за образец, как все прогрессивные булгары, империю, ставил целью создать почти теократическое превосходство правителя, такое, каким обладал император над своими подданными. Крум, очевидно, продолжил свою политику поощрения славянских подданных, в противоположность булгарам, составлявшим аристократию. Диктаторы всегда стремились оттеснить аристократию с политической сферы деятельности на военную; византийские императоры, когда в империи появилась аристократия, следовали этой политике; в Западной Европе в более близкое к нам время ее проводили такие государственные деятели, как Ришелье. Так что булгары вынуждены были ограничиться службой в армии или получением должностей военных наместников на границах царства
[124]; они были лучшими бойцами, чем славяне, и поэтому более полезны в данной сфере деятельности. Но для проведения своей политики и назначения на высокие должности при дворе Крум приглашал славян. Например, Даргамир, ханский посол, без сомнения, был славянином, как и бояре, с которыми хан пил, провозглашая славянский тост «Здравицу»
[125].
