Насколько тяжелым бременем ложились эти набеги на Болгарию, мы не знаем. Нам кое-что известно о них благодаря тому, что захватчики проникли в Империю и попали в поле зрения греческих летописцев. Возможно, существовали и другие грабители, ставившие своей целью нападение именно на Болгарию.
Внутреннее состояние страны определяло то, что она едва ли могла защитить себя. Симеон, хотя его политика привела к катастрофическим результатам, был действительно великим государственным деятелем и выражал достаточно полно стремления своего народа, поэтому мог увлечь его за собой и не дозволял неповиновения. Под властью Петра Болгария распалась на составные части. По характеру Петр был тихим и набожным человеком со слабым здоровьем
[414], и он возглавил государство в очень юном возрасте, поскольку, видимо, как только мир был заключен, Георгий Сурсувул снял с себя полномочия регента. Новый князь не обладал личным авторитетом, чтобы внушить народу благоговейный трепет и управлять разочарованной нацией, а также разделить ее неудачи. В прежние дни хан поддерживал свое положение, опираясь на славянское крестьянство в противовес булгарской аристократии. Петр не преуспел даже в этом. В его правление партия двора стала отдельной фракцией, которой не доверяла остальная часть страны. Помимо правительства в Преславе она, вероятно, включала торговцев, настроенных в пользу мира, официальную иерархию и, без сомнения, приобрела свое положение благодаря царице Марии-Ирине, которая, если она унаследовала все черты своего семейства, должно быть, доминировала над более слабым мужем. Мы знаем, что она сохраняла контакт с Константинополем, сначала благодаря частым поездкам в родной город, хотя после смерти своего отца Христофора в августе 931 г. она ездила туда только еще один раз в сопровождении трех своих детей
[415].
Булгарская аристократия, так часто сокрушаемая ханом, хотя еще не исчезла, вероятно, к настоящему времени потеряла свое расовое различие, стала славяноязычной и укрепилась славянами. В политическом отношении она сейчас являлась военной партией. Ее неудовлетворенность действиями двора была продемонстрирована в начале правления Петра в 929 г., когда он обнаружил заговор против себя, ставивший целью посадить на трон его брата Иоанна. Заговор был подавлен, а вовлеченная в него знать строго наказана. Сам Иоанн был заключен в тюрьму и вынужден принять монашество. После этого Петр отправил своих людей в Константинополь, чтобы объявить о счастливом спасении. Но император Роман решил использовать с выгодой для себя данный инцидент; его посол прибыл в Преслав и, так или иначе, без сомнения, заплатив высокую цену, смог защитить мятежного князя. Иоанну предоставили дворец в Константинополе, и очень скоро император освободил его от монашеских обетов и женил на девушке из фемы Армениак. Императорские дипломаты любили держать иностранных претендентов на трон под своей властью; Иоанн был нужен Роману, так как выступал в качестве постоянной угрозы для Петра
[416]. После этой неудачи военная партия сохраняла спокойствие, до того как в конце правления Петра не взяла под свой контроль правительство.
Низшие классы также проявляли беспокойство. Иногда оно выливалось в открытое беззаконие, как, например, в случае с одним представителем княжеской семьи. Михаила, старшего сына Симеона, раздражали монашеские ограничения, которые его отец установил в отношении него; и около 930 г. он бежал и направился в горы на западе Болгарии, где присоединился ко многим славянским оппозиционерам. Для них он стал разбойничьим королем. После его смерти шайка, собранная им, все еще сохранялась, показывая свою власть и удаль, достаточную, чтобы совершать внезапные вылазки в Империю и разграбить такой город, как Никополь
[417]. Подобные бандитские шайки, вероятно, существовали на всей территории западных областей
[418]. Но недовольство основной массы населения принимало совершенно другую и гораздо более существенную форму.
Те, кто разочаровался, утомился и боялся будущего, часто искал спасения в религии; болгары не стали исключением. После войн Симеона волна религиозной активности охватила всю страну. Среди пионеров религии был сам царь, известный своим благочестием и рвением, с которым он разыскивал святых. Многие из его подданных следовали за своим лидером. Целые толпы народа стремились в монастыри; другие искали еще большей святости, становились отшельниками и принимали жизнь, полную лишений и трудностей. Первым среди них стал некий пастух по имени Иоанн, который под именем святого Иоанна Рилы (Иван Рильский) приобрел высокое положение, став святым покровителем Болгарии. Иоанн Рила много лет жил в святости в полом дубе; когда дуб сгнил, он удалился в пещеры высоко в горах Рила, где устроился уже с большим комфортом. Именно тогда он приобрел большую известность; царь, охотясь в окрестностях, позаботился о том, чтобы выяснить, где находилось его пристанище, и посетил святого. Петр был раздражен проповедью, с которой старец встретил его охотников; но, увидев лицо отшельника, он был глубоко впечатлен его святостью и с радостью предложил свое покровительство. Когда Иоанн умер в 946 г. его тело было со всей торжественностью захоронено в Сардике (Софии), но позже перемещено в горы, в большой монастырь, который теперь носит его имя
[419].
Однако религиозность имела и обратную сторону. В своей наиболее извращенной форме она проявилась в случае с братом правителя Болгарии, Вениамином, единственным князем, который воздерживался от политических интриг. Жизнь Вениамина была посвящена изучению черной магии; и он стал столь искусным магом, что по желанию мог превращаться в волка или любое другое животное
[420]. Многие из его товарищей булгар проявляли очень большой интерес к гаданиям и демоническим силам
[421], но немногие могли надеяться приобрести мастерство его уровня; и так, будучи действительно неприятным человеком, он никогда не привлекал большого числа последователей. Гораздо более влиятельной и прискорбной фигурой, как в политическом смысле, так и в отношении религиозной доктрины, стал скромный поп, священник из деревни по имени Богомил.
