Титул «табар» («tabare»), или возможно, «ильтабар» («iltabare») (старотюркское altabar)
[599], встречается только при упоминании о послах в 869–870 гг. Имя Μηνικός встречается больше, чем один раз. Симеон в 922 г. шел вместе «άμα καυκάνω και μηνικω» («с кавканом и меником»). В 926 г. булгарские военачальники Книн, Имник и Ичбоклия вторглись в Сербию. В 927 г. в булгарское посольство, помимо Георгия Сурсувула и калутаркана Симеона, вошли царский родственник, Стефан, Маго-тин, Крон и Меник
[600]. Златарский считает, что Гемнек — это человеческое имя, но Меник — титул
[601]. Лично я полагаю, что первый отрывок необходимо читать как «άμα καυκάνω Μηνικω» («с кавканом Меником») — Меник, которого Константин неверно называл Гемнеком, являлся кавканом в то время. Другие имена, которые появляются в ходе истории Первого царства, как мы должны понимать, вследствие недостатка свидетельств, напротив, представляли имена собственные, а не титулы.
В связи с этими титулами несколько слов необходимо сказать относительно списка булгарских послов на совете 869–870 гг. в Константинополе, который дает Анастасий Библиотекарь. Согласно списку, это были «stasiszerco borlas nesundicus vagantur il vestrannatabare praesti zisunas campsis et Alexius sampsi Hunno»
[602]; «…zerco borlas» и «nesundicus» — очевидно, Кербул и Сундик, булгарские государственные деятели, которым римский папа Иоанн VIII написал письмо и которые изображены в Цивидэлском евангелии как Зергобул и Сондок — «borlas» не является опечаткой «bоёlаs»
[603]; «vagantur» — это «bagatur», титул Сундика. «II vestrannatabare», вероятно, означает «Vestranna iltabare». «Campsis» и «sampi» — это, очевидно, «sampses». Таким образом, мы должны читать список следующим образом: «Стасис, Кербул, Сундик — багатуры, Вестранн — ильтабар, Престицисун — сампсес, Алексей Гунн — сампсес». Гунн, вероятно, фамилия. Златарский идентифицирует Стасиса с Петром, а Престицисуна с булгарским именем «Пресий» или «Прусиан». Последнюю идентификацию можно считать правдоподобной, но тот факт, что Петр часто фигурирует как главный посол Бориса в отношении с церковными властями, не обязательно подразумевает, что он должен носить имя Стасис.
Приложение 6.
Великое Заграждение Фракии
Великая линия земляных укреплений
[604], которая простирается в ширину по северной границе Фракии от Девельта до Макроливады, и все еще в основной своей части сохранившаяся, ставит перед историками проблему датировки ее строительства. То, что она была создана булгарами, мы знаем из данных нарративных и археологических источников, и это соответствует исторической правдоподобности. Мы знаем, что ее должны были построить где-то между «Вторжением» в 679 г. и «Обращением в христианство» в 865 г.
Линия Заграждения пролегает приблизительно по черте, которая известна из булгарско-императорских соглашений как Мелеонская граница. Эта граница вначале определялась Булгарией в соответствии с соглашением между Тервелем и Феодосием III в 716 г.; и она была, вероятно, подтверждена соглашением Кормисоша с Константином V
[605]. Златарский датировал постройку Заграждения временем соглашения Тервела
[606], Шкорпил — соглашением Кормисоша
[607]. Оба предположения являются вероятными, но, как указал Бури
[608], они не объясняют пункт договора Омуртага и Льва V в 815 г. Данный договор, зафиксированный в надписи из Сулейман-Кени, подтверждал линию Мелеонской границы (возможно, с изменениями в одном или двух местах), а во втором пункте достигалась некая договоренность о различных районах на линии границы, что необходимо сделать «εως έκεϊ γέγονεν ή οροθεσία», то есть «до того, как граница не будет установлена». Добавляя слова «' Απολείψειν» («покидать») и «φρούρια» («сторожевые посты») в двух сомнительных местах — чтение, которое мне представляется более убедительным, чем предложенное Златарским
[609], — Бури показал, что императорские отряды должны были убрать пограничные укрепления, пока будет проводиться пограничная линия. Это может означать только, что реальное строительство уже должно было быть начато на границе — то есть строился вал. Эта работа, определенно, нуждалась в пассивном сотрудничестве со стороны императорских пограничных гарнизонов, которые, если бы захотели, могли помешать ей и разрушить все. Поэтому на некоторое время они, вероятно, были отозваны.
