Но я также сомневаюсь, что хан Пресий принял официальное славянское имя Маламир. Обычно правители не изменяли своих имен в середине правления, кроме тех случаев, когда, подобно Борису, они принимали новую религию. Этот жест в отношении к славянским подданым со стороны хана выглядит неубедительно. Свидетельство того, что существовал какой-то хан по имени Пресий, представляется мне слабовероятным. Надпись из Филипп небольшая; существуют и другие слова, которые заканчиваются на — ανος, помимо имени Пресиан (Presianos); имя собственное не всегда непосредственно предшествует фразе «ό έκ θεού αρχών». Оно могло быть орфографически неверным написанием слова «κάνας» (хан). Свидетельство Константина более важно. Оно находится в полном расхождении с данными Феофилакта, который никогда не упоминает о Пресии. В данном случае Константин писал о сербской истории на основе сербских источников; он никогда не соотносил эти параграфы с какой-либо работой по булгарской истории, поскольку просто игнорировал данный вопрос. Сербы, пока еще будучи отсталым народом, могли принять блестящего булгарского военачальника за самого князя, и к тому же поражение князя от сербов звучало гораздо более внушительно. Кроме того, когда следующий князь вторгся на сербскую территорию, они естественно должны были предположить, что он являлся сыном прежнего захватчика. Присутствие имени Исбула на обеих военных надписях подразумевают, что сам Маламир не был военачальником своей армии, вероятно, фактически он даже не сопровождал ее. Я считаю маловероятным, что он должен был потратить три года на проведение кампании в Сербии. Он не оставил сына при полигамном дворе, а его здоровье, возможно, было слабым. Я полагаю, что Пресий являлся высоким военным чиновником в царстве, отпрыском, вероятно, царского рода, но царскую корону и статус царевича он получил только благодаря воображению сербов.
Приложение 9.
Кириллица и глаголица
Самые ранние славянские рукописи не были написаны одним алфавитом: некоторые используют кириллицу, на которой основываются сегодня все алфавиты православных славян, а другие — более сложный шрифт, известный как глаголица и ныне встречающийся только в нескольких труднодоступных селах в Хорватии. В науке часто поднимался вопрос, какой алфавит был ранним и какой был разработан святым Кириллом.
Профессор Минне показал
[624], что святой Кирилл, из игры слов на опечатку в еврейской версии книги Исайи, должен был знать еврейский язык, при этом предшествующую попытку Сноя доказать, что Кирилл знал коптский язык, следует полагать неудачной
[625]. Если он знал еврейский, то легко понять, какой алфавит послужил источником для создания кириллицы, поскольку греческий алфавит не был использован, за единственным исключением нескольких гласных звуков, которые стали произвольным изобретением автора алфавита. Поэтому представляется неразумным предположение, что Кирилл не придумывал кириллицу. Но в целом вопрос становится еще более трудноразрешимым, если предположить, основываясь на данных о палимпсестах, что глаголица должна была быть создана раньше кириллицы, и серьезными и до некоторой степени неуместными являются стремления взглянуть на кириллицу как на дальнейшее развитие греческого, латинского алфавита или рунического письма
[626], а не как на вопрос об определенном и произвольном создании алфавита. Старшинство глаголицы также утверждалось одним параграфом в манускрипте «Жизнеописания святого Климента»
[627], в котором сказано, что Климент изобрел алфавит, отличный от того, что придумал святой Кирилл. Это говорит о том, что Климент изобрел кириллицу. Однако подлинность этого параграфа крайне сомнительна.
Рассмотрим исторические свидетельства. Когда мора-вы попросили об учителе, император отправил к ним Кирилла, после чего в течение короткого времени святой, очевидно, перевел одно из Евангелий и стал проповедником, помимо изобретения алфавита. Однако версия Библии, принадлежащая Кириллу, была написана, как теперь считается, на диалекте македонских славян, и оба алфавита, кириллица и глаголица, были приспособлены к требованиям этого диалекта. Единственным возможным заключением, к которому можно прийти, является то, что Кирилл был предприимчивым филологом, который экспериментировал в использовании славянского языка уже на своей родине в Фессалониках и развил для этого кириллицу. Когда он прибыл в Моравию, то обнаружил, что алфавит, столь близко родственный греческому, вызвал мощное неприятие, поэтому он скрыл черты сходства, полностью изменив большинство греческих букв, но сохранив большинство изобретенных им букв, и упорядочил его в систему, отличавшуюся смутным единообразием со свободной буквенной графикой
[628]. На основании этого представляется вероятным, что императорское правительство планировало с помощью Кирилла проповедовать христианскую веру балканским славянам и булгарам, вероятно, так же как их собственным подданным, когда неожиданные события призвали великого отца-миссионера отправиться в иные страны и изменили всю ситуацию
[629].
В Болгарии, в основном в районах Охрида и Рила, найдены рукописи, написанные глаголицей и датирование до XIII в. Почти несомненно, что Климент принес с собой этот алфавит из Моравии; и если во вставке в манускрипте из Атосы содержится правда, то она относится не к факту изобретения им кириллицы, а к его введению алфавита, отличавшегося от того, который местные жители знали как алфавит Кирилла. Булгары, обучавшиеся в славянских школах Константинополя, однако, очевидно, использовали кириллицу. Кириллица стала официальным алфавитом, использовавшимся в Преславе
[630] — трактат Храбра, видимо, относит к нему, а не к другому алфавиту, — и который из-за своей большей простоты и пригодности вытеснил глаголицу — алфавит, единственной заслугой которого стало то, что он соответствовал политическому кризису.
