Егор это заметил и с воодушевлением произнес:
– Вы что-то принесли? Доставайте, паста мне не мешает. Я попробую. Осы тоже знают, что я так делаю. Они не против. Не бойтесь.
Звонок в дверь прозвучал так внезапно, что Клавдия Евгеньевна его даже не сразу услышала – решила, что мерещится, чему бы она не удивилась. Рядом с таким неадекватным соседом можно и с ума сойти. А Егор невзначай бросил, что любит гостей и пошел открывать.
– А вы кто?
– Муж Василисы.
– Проходите, мы тут как раз о ней говорим, ну не говорим, собираемся.
Клавдия Евгеньевна с облегчением и удивлением взирала на зятя. Тот тоже выглядел несколько озадаченным.
– Садитесь, – Егор улыбался, – осы сейчас замолчат, а мы с вами поедим. Доставайте, что там в пакете? Хорошо бы сыр, я сыр люблю. Сейчас вернусь, – и, засунув щетку в рот, зашел в ванную.
На этот раз дверь была открыта, и оба гостя с интересом наблюдали, как странный парень с синими волосами усердно не чистит, а дерет зубную эмаль, сплевывает пасту, намазывает, повторяет манипуляции и при этом что-то бубнит. Алексей не разбирал слов, но ему послышалось что-то вроде «жертва».
– Клавдия Евгеньевна, а вы что здесь делаете?
– Лешенька, у вас с Василисочкой что-то случилось, и я хотела помочь. Пришла поговорить с Егорушкой, но он…
– Псих, я вижу. Идите-ка вы домой, я сам разберусь.
– Ты прав, Лешенька, не знаю, зачем я решила в это лезть. Ты только… осторожно с ним.
– Не волнуйтесь, не убью.
Клавдия Евгеньевна обернулась на лестничной площадке и взглянула на решительного зятя. Уходила она с неспокойной душой, практически уверенная, что разговор двух мужчин закончится бедой, но, что она могла поделать? Вызвать полицию? А зачем? Что она им может сказать? Что сосед странный? Она зашла в квартиру, взяла кота на руки и села в любимое кресло:
– Ну что, Арсений, будем надеяться на лучшее.
Арсений тихо мяукнул. Кажется, кот тоже мало верил в удачный исход.
Глава 16
Минуту оба сидели молча, но складывалось впечатление, что общение происходит телепатически. Алексей хмурился, о чем-то раздумывая, Егор смотрел невинно, то и дело растягивая и без того огромный свитер. Потом роли поменялись: первый улыбался, словно видел перед собой старого знакомого, второй скалился, как дикий зверь. Когда Егор снова бросился в ванную, вернулся с щеткой, плюхнулся на стул и замер, подобно каменному изваянию все с той же щеткой во рту, Алексей заговорил:
– Ну Егор, рассказывай, что ты делал возле нашего дома?
Он не был уверен, что это Егор подложил фотографию с лисой, вернее, не был уверен до конца, но этот псих на данный момент был самой подходящей кандидатурой.
Парень долго смотрел на него и в тоже время не видел: безучастное выражение лица, замершая щетка. Про себя Алексей подумал, что так долго чистить зубы – это странно, хотя для такого, как этот псих может быть и норма. Егор медленно поднялся, снова дошел до ванной, закончил свои дела и сел обратно. Теперь его лицо было живым: полуулыбка и глаза… Страшные глаза.
– Я люблю Василису, – просто объяснил он и добавил с легким смущением, – извините, если вам это мешает. Я хотел жить рядом, чтобы просто каждый день ее видеть.
Алексей был в растерянности. Такой откровенности и наглости не ожидал. Кулаки сжались под столом, желваки заходили ходуном, но пока он себя сдерживал. Выдохнул и спросил:
– А пугал зачем? Мозги любовью отшибло?
– Пугал? Я не пугал, я люблю ее со школы, и осам она нравится. Когда умирает очередное животное, мы представляем, понравилось бы ей это или нет.
– Что за бред ты несешь?! – Алексей выходил из себя и мысленно представлял, как бьет этого придурковатого парня.
Егор широко улыбнулся:
– Вам повезло. Василиса очень красивая, и умная, и добрая, и, у нее чудесные волосы: рыжие, как огонь.
– Романтик хренов, давай по делу. Зачем ты ее преследуешь?
– Осы говорят в этом нет ничего плохого. Просто смотреть на любимую девушку и мечтать… – он подавил вздох, – вам очень повезло, а мне только остается мечтать.
– Какие на хрен осы?! Что ты мне тут втираешь? Предупреждаю, узнаю, что ты еще что-нибудь оставил моей жене, – Алексей перегнулся через стол, – убью.
– Осы не любят такие слова, – спокойно произнес Егор, – мы с ними предпочитаем слова «принести в жертву».
– Ублюдок, – Алексей вскочил и с размаху нанес удар в челюсть.
Егор повалился на пол, ударился головой и как маленький запричитал:
– Что я вам сделал? Больно же!
Алексей видел, как глаза парня заслезились, но через секунду превратились в ледышки. Ему стало не по себе.
«Правду говорят, психи – они и есть психи», – подумал он про себя, перешагнул через уже сидящего на полу Егора, ни капли не сомневаясь, что именно он убил Ксюшу и двинулся в коридор.
– Теперь я не думаю, что вам так уж повезло. Василиса не может любить такого, как вы! Она вас бросит!
Обернулся, по-прежнему сжимая кулаки и с усмешкой, поинтересовался:
– Ради тебя, что ли?
– Осы говорят, все возможно. Маме колбасу купил, она ее любит, а осы всегда правы. А вы нет.
– Что ты несешь? Псих.
Дверь захлопнулась.
После того, как Василиса поделилась с мужем всеми своими страхами, действительно стало легче. Было ли все еще страшно? Да, но немного спокойнее. Заправляя кровать, она подумала, что еще спокойнее будет, когда ее Лешка вернется домой. С сюрпризом. Что он подготовил? Любопытство терзало с такой силой, что как только она обнаружила, что супруга нет в постели сразу начала заваливать его сообщениями: «А этот сюрприз можно надеть? Или он съедобный? А какого он цвета? А он большой или маленький? А ты мне подобное уже дарил?» Ответ был один: «Василек, ты как ребенок! Жди!» И она ждала, а чтобы не сойти с ума от ожидания снова напекла гору блинов, половину съела, обильно смазав сливочным маслом, сходила в магазин, купила ненавистную ранее копченую скумбрию, и, вдыхая аромат рыбы, решила прогуляться проторенной дорожкой.
Она шла через парк, наслаждаясь морозной свежестью, представляя, как весело им с Лешкой будет, когда на свет появится ребенок. Дошла но новой пиццерии, в которой, несмотря на раннее время – всего десять утра, уже было полно народа. Она пиццу не любила и не понимала людей, готовых заказывать подобную гадость еще и на дом. Мама приучила ее печь пироги – этого было достаточно. Василиса решила, что сегодня подаст на стол кулебяку с сыром и мясом, улыбнулась и пошла дальше. У входа в кафе остановилась. На сердце стало грустно. За тем столиком, что сейчас занимала пожилая женщина с мальчишкой лет шести, они в последний раз сидели с Ксюшей, взяли, как всегда шоколадные маффины. Василиса вспомнила улыбку рыжей девушки, ее манеру закатывать глаза, когда очень вкусно и стерла слезу. Она выбрала столик у дальней стены, почти в самом углу, сняла с головы любимую красную «таблетку», положила возле меню, там же поставила пакет с рыбой.
