– Василисочка, мне нравятся темноволосые! – и после тяжелого вздоха, будто признаваясь самой себе в чем-то постыдном, едва слышно добавила, – особенно с родинкой на правой щеке.
Глава 21
Раньше серый блочный дом легко бы потерялся среди собратьев, но недавно сделанное красочное граффити на стене сделало его узнаваемым.
«А ТУТ В СТО ПЯТАЙ ЖЫЛ КРУТОЙ МАНЯК!» – гласила она, пугая соседей не только жуткой неграмотностью подрастающего поколения, но и восклицательно-радостной формой самого высказывания. Александра передернулась, живо представив последователей Шифровальщика – этаких лишенных внимания и причем не обязательно подростков, считающих себя незаслуженно обиженными вселенной и уверенными в собственных мотивах, какими бы мрачными те не были. Детектив знала много таких случаев. К примеру, история Эдварда Гина, захотевшего повторить славу фильма «Психоз» и на самом деле совершить преступление, основанное на фантазии Хичкока. Поговаривали, что в его доме были найдены человеческие головы, развешанные по стенам. Правда позднее было доказано: тяга к убийствам началась еще с прочтения о зверствах нацистов во время Второй мировой и к Хичкоку имеет мало отношения. Или последователи Чарльза Мэнсона, вступившие в его секту с теплым названием «Семья», слепо доверившие ему свои жизни и считавшие самим пророком. Люди, продолжившие дело Чикатило в России, Зодиака в США, Джека Потрошителя в Великобритании.
Александра боялась даже предположить, во что может вылиться подражание Шифровальщику, а ведь оно возможно. Все яркие преступники так или иначе получали своих поклонников, и у Шифровальщика на это имелись все шансы. Во-первых, три убийства меньше, чем за трое суток и во-вторых, журналистская шумиха, созданная явно не столько для информирования жителей, сколько для рекламы убийцы. Стоит только вспомнить заголовок: «Дерзкий маньяк ищет новую жертву!»
«Дерзкий… – с отвращением подумала Александра, – скорее хитрый и продуманный. И совсем не похожий на Петрова».
Не обнаружив поблизости камер, она смахнула с воротника рой снежинок и подошла к подъезду. Как раз в этот момент дверь открывала девчонка лет тринадцати, и детектив зашла следом, про себя возмущаясь подростковой неосторожностью. Она уже хотела возмутиться в открытую, как дверь возле лифта распахнулась, и на пороге возникла дама неопределенного возраста с поварешкой в руке.
– А вы, простите, кто такая? К кому? Я вас не знаю, – женщина подозрительно оглядела детектива, задержав взгляд на фиалковых сапогах, вернулась к лицу и недовольно обратилась уже к девчонке:
– Леська, ну как так можно? Сколько раз говорить, чтобы ты никого не впускала в подъезд!
– А я и не…
– Не надо оправдываться. Мало маньяков по нашу душу? Еще захотела?
– А я как раз по этому поводу, – моментально ухватилась за слово Александра.
– Журналистка, что ли? – подозрение в глазах никуда не делось, – сапоги красивые. Журналисты нынче хорошо зарабатывают?
Селиверстова не уловила связи между цветом и стоимостью. Да, обувь на ней была дизайнерская – подарок от успешного клиента, но с первого взгляда человеку, не разбирающемуся в подобных вещах, понять это было невозможно. Хмыкнула и ответила:
– Я не журналист – частный детектив.
– Сыщик, что ли? – перебила та.
– Именно.
– И кто вас нанял?
Любопытство дамы нервировало, но именно такие представительницы знали все и обо всех.
– Никто не нанимал, но у меня есть основания полагать, что… – и Александра заговорчески добавила: – поймали не того.
Как она и ожидала, любопытство, которым загорелся взгляд женщины моментально открыл дверь в квартиру – детектив получила любезное приглашение на чай.
– Леська, ты иди чай завари. А вы документы покажите, – дама протянула ладонь.
Александра заметила, что дверь все еще открыта и придерживается рукой с крепко зажатой поварешкой. Предусмотрительно, хотя она и знала – преступнику такой жест не помешал бы. Открыла сумку и продемонстрировала корочку.
– Селиверстова, – прочитала дама, – вроде все правдиво. Проходите.
– Вообще подделать любой документ довольно просто, – не удержалась Александра, – но вы можете не волноваться. Удостоверение настоящее. Я частный детектив и оказываю помощь полиции. Но на будущее: не стоит так необдуманно впускать в дом посторонних. Даже тех, кто обещает посплетничать.
– Что?! Я не…
– Я как представитель закона обязана следить за гражданской бдительностью.
Дама замолчала, хлопая не накрашенными ресницами. Александра понимала, что, возможно, как часто говорит Соколов, много умничает. Возможно, не к месту, но сплетницы ее раздражали, даже несмотря на свою полезность следствию.
Наконец, к хозяйке квартиры вернулся дар речи, и она дружелюбно произнесла:
– Я и сама наглая, так что вы мне нравитесь.
Дверь закрылась, а детективу протянули неухоженную руку:
– Александра Юрьевна. Мы с вами тезки.
Девчонка поставила вазу с подсохшим печеньем и после довольно грубо была выдворена с кухни.
– Ни к чему Леське эти разговоры слушать. Пусть лучше к контрольной готовится. А то гуляет все выходные, а об учебе не думает, – зачем-то пояснила Александра Юрьевна и придвинулась к Александре: – Так что там насчет Петрова?
– Я считаю его подставили, воспользовавшись психическим расстройством.
– Да-да, – закивала хозяйка, – я сразу не поверила в его виновность. Убивать женщин он не мог. Хлюпенький, болезненный. Это делал кто-то другой.
– Он мог убить, – не согласилась Александра, – не судите по внешности. Преступники редко выглядят, как атлеты.
– Ну да, я так и говорю. Мало таких вот преступников? Так и что?
– Он мог попасть под дурное влияние, – озвучив фразу, детектив поняла, насколько нелепо та звучит, но ведь именно это она и подозревала.
– Да, больным людям легко запудрить мозги. Я так сразу и подумала. Вы чай-то пейте.
Селиверстова взглянула на ободок чашки в налете, отодвинула и продолжила:
– Человек он не общительный, по крайней мере так говорит его мать, но переехав сюда мог завести какие-то знакомства или, напротив, у него могли возникнуть конфликты. Сами понимаете, новый дом, соседи. Всякое случается.
– Конечно понимаю, – поспешно закивала Александра Юрьевна, – только я вам вот, что скажу. Егора я знала лично – мы всегда здоровались. Точнее первое время, а потом он стал натягивать капюшон по самое лицо и все что-то бубнил себе под нос. Ну, я к нему не лезла. Не здоровается и ладно. Но как-то это подозрительно. Я об этом сразу догадалась. Стала наблюдать. Никого он к себе не приглашал. Во дворе ни с кем не встречался, только однажды я мусор выносила, а он по телефону разговаривал. Подозрительно так.
