Она сердито вздохнула, допила чай, стряхнула в раковину крошки и подумала: «А чем красный цвет является для Петрова, Шифровальщика и самой Василисы? Почему он главенствует? И не может ли объяснить взаимосвязь жертвы с преступником?» Мысль нелогичная, но все равно казалась правильной. Сама не заметив как, Александра полностью перестала тревожиться об отношениях с Соколовым и погрузилась в расследование, а когда поняла, что по сути делает то, что он просил, разозлилась. Очень.
«Нет, к черту Диму! Я и сама хочу разобраться. Я не выполняю его просьбу. Я занимаюсь этим вопросом по собственной инициативе!» – убедив себя в этом, она взяла чистый лист и начала быстро выводить:
А что, если так?…
КРЮГЕР + КРАСНЫЙ = СТРАХ
ССОРА + МАМА = ОБИДА
ОБИДА + КРАСНЫЙ = СПОКОЙСТВИЕ (БЛИЗКО К ЭТОМУ)
ШИФРОВАЛЬЩИК + КРАСНЫЙ = ЖЕРТВЫ
ЖЕРТВЫ + КРАСНЫЙ = ЯРОСТЬ
ВАСИЛИСА + ШИФРОВАЛЬЩИК = СТРАСТЬ?
СТРАСТЬ + КРАСНЫЙ = БЕЗУМИЕ?
Задумалась, выделяя слова разными оттенками.
А может чертов Соколов прав, и я все усложняю? На снимках Василиса всегда в красном пальто и в красных головных уборах. Вполне вероятно, что это ее любимый цвет. И на этом все! Шифровальщик об этом знает. Для него самого он может ровным счетом ничего не значить, но быть ассоциацией с Василисой. Ассоциацией, которая по какой-то причине заставила убивать других женщин. Или… Не цвет роднит его с Василисой, а что-то другое, завязанное на цвете. Снова усложняю?
Очередной вздох. Открыла почту и взялась изучать материалы, но ничего любопытного в них не обнаружила. Все это Соколов уже рассказывал, и эти факты не приближали к разгадке. Тогда Александра принялась анализировать сканы блога. Чем дольше она читала, тем больше хмурилась – выходила совсем не радостная картина.
Весников познакомился с Петровым, привел на сеанс к своему лечащему врачу, узнал о страсти Егора к Василисе и решил использовать это обстоятельство в собственных целях. Был ли он сам знаком с Василисой? По-видимому, да, потому как знал вещи, о которых Петров рассказать не мог. Во-первых, потому, что Егор и Василиса не были даже друзьями, во-вторых, такие подробности известны лишь узкому кругу близких людей. Откуда Петров мог знать о ее таурофобии? Или о ее страсти к специям? Ладно, это не так сложно выяснить через знакомых, но как насчет фразы: «Она выросла, и моя ненависть вместе с ней»? Или знание о ее любимой книге. Он четко написал – с семи лет. Откуда такие подробности? Выходит, они знакомы с детства? Но не отец с дочерью, хотя, по возрасту и подходят. Тогда кто же? И что Василиса должна была сделать такого, чтобы он ее ненавидел на протяжении многих лет? Безумие какое-то…
История выглядела абсурдно: логики никакой, связь между жертвами и преступником не прослеживалась. Шифровальщик не убивал только тех, кто был похож на Василису, что значительно упростило бы дело – женщины были разные: и по возрасту, и по внешности. Однако, по какой-то причине он убивал именно их. Мог ли выбор быть случайным? В этом Александра сомневалась, интуитивно чувствуя, у жертв есть что-то общее, но что именно понять не могла.
Она прошла в спальню и, сев напротив бумажного портрета, начала делать пометки:
Что же ты такого натворила, вызвав столь сильную ярость? Бросила его сына? Обидела дочь? Оскорбила жену или его самого? Предала? Обманула? Стала свидетелем чего-то незаконного? Виновата в его инвалидности? Но как? Когда ему было тридцать, тебя еще не было на свете! Это произошло позднее? Ты, будучи маленькой девочкой как-то негативно повлияла на его жизнь? Но что ты такого, дьявольская муть, могла сделать? Ведь вы не родственники! Чем могла так насолить незнакомцу? Тем, что родилась?
В голове, словно вспыхнул фитилек: родилась…
Почему бы не рассмотреть эту странную, но все же версию? Весников с Василисой не отец и дочь, но это не отменяет возможности его знакомства с ее матерью – Лапиной Клавдией Евгеньевной! Могут ли они быть знакомы? Предположим. И что в таком случае выходит? Убийца мстит через дочь? То есть по сути пытается ранить в самое сердце? Но убивать Василису не желает. По крайней мере в блоге об этом ни слова – каждый раз он говорит о страданиях. Он хочет заставить ее страдать, лишь иногда называя ее имя, вернее прозвище Рыж. В основном же использует местоимение «она». Так возможно ли, что и имеет ввиду не Василису, а ее мать? А какой лучший способ причинить боль? Не искоренить причину, не убить, нет – заставить человека страдать, чувствовать тоже, что чувствуешь ты сам. Иными словами, нанести вред самым близким. А тут как раз знакомство с Петровым, безумно влюбленным в самого дорогого человека Лапиной – в дочь: прекрасную рыжеволосую и недоступную. И Шифровальщик придумывает план, как доставить неприятности Лапиной. Возможно, но… Каким образом к Лапиной причастны убитые?
Селиверстова начала рыться в записях Соколова. Чертов детектив сумел раскопать многое, но за ее спиной и в сговоре с Рукавицей! И это оскорбляло. В то время, как по официальной версии дело Шифровальщика закрыли, они на пару копали под убийцу. Оставив ее за бортом!
– Ненавижу! – она яростно хлопнула крышкой старенького ноутбука, сделала несколько глубоких вдохов и, обращаясь в пустоту злорадно произнесла:
– Но связь нашла я. Я!
Стало легче. Александра взяла ярко-красный маркер и записала:
Среди жертв нет ни близких, ни дальних родственников Лапиной или Исаева Алексея – мужа Василисы, но… Как-то все они попали на глаза Весникову? Как-то он их выбрал? Указал Петрову.
Снова вздох. Что-то оставалось за кадром: невидимое, но очень важное. Именно это и объединяло участников дела. Александра вернулась к сканам, пытаясь отыскать подсказки там.
Консультант из «Сокровищницы», студентка факультета журналистики, все еще неопознанная женщина, убитая перед поимкой Петрова. Все, что о ней известно – возраст семьдесят лет. Родственники не нашлись. В розыске по приметам ее не было. Скорее всего, женщина одинока. Возможно, жила затворницей. Все три жертвы разного возраста. Студентка близка по возрасту к Василисе. Знакомы ли они? Есть вероятность. Но это никак не объясняет две другие жертвы. Никак.
Так, ладно. Что их объединяет? У двух найдены рекламки пиццерии. Студентка тоже могла посещать это место. Там каждую из них и приметил Шифровальщик. Вариант? Вариант. Но не выбирал же он их только потому, что встречал у пиццерии? Бред. Очередной.
В мыслях был полный кавардак: немыслимые предположения наслаивались друг на друга. Александра прошлась по квартире, с разных углов изучила бумажный «портрет», выложила свои записи по кругу, диагональю, наискосок, крестом, лесенкой, но ничего путного не выходило.
– Может, ты сам подскажешь, чертов псих? – зло бросила она в пустоту и рывком открыла ноутбук. К ее радости, смешанной с ненавистью в блоге появилась новая запись. А через час с небольшим позвонил Бриз и устало сообщил:
