– Тридцать. Пейте, – Александра протянула настойку.
– Спасибо вам, – слабым голосом произнесла Клавдия Евгеньевна, – но накапайте побольше. Нервы никакие.
– Побольше вам будет назначать врач, а я даю дозу, положенную взрослому человеку.
– Всезнайка, – послышалось угрюмое со стороны окна.
Пожилая женщина не стала спорить и быстро выпила лекарство.
Александра забрала стакан, отнесла на кухню, вернулась и сразу подошла к посылке:
– Я взгляну?
Рукавица уступил место, а сам сел напротив хозяйки квартиры:
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше, спасибо. Скажите, где моя Василисочка? Куда он ее забрал?
– Это мы хотели узнать у вас.
– А вы… вы не знаете?
– Почему же не знаем? – Александра вытащила записку и зачитала вслух:
– Приезжай на Черниговскую пятнадцать.
– Я не видела записки, – пробормотала пожилая женщина, – черниговская? Там кажется раньше был Хладокомбинат.
– Номер один, – подтвердила Селиверстова, – там «родились» вафельные трубочки.
Дмитрий хмыкнул. На его лице читалось раздражение, тоже проскальзывало и в голосе:
– Насколько я знаю, сейчас большая его часть разрушена, а то, что осталось охраняется собаками. Пройти там затруднительно, – едва заметно поморщился. Александра вспомнила, что он говорил про боязнь собак.
– Андрей любил собак, – едва слышно произнесла Клавдия Евгеньевна, – и любил, и ладил. Как-то еще в студенческие времена я очень испугалась бродячего пса. Андрей только на него посмотрел, и тот убежал. Он был… – она закрыла лицо руками, – в общении с собаками талантлив.
– Это не талант, – уверенно заявила Александра, – любой образованный человек знает, что прямой взгляд в глаза собаке – это подтверждение собственного превосходства над животным.
– Это вызов, – не упустил возможности поспорить Соколов.
– Такая позиция – прошлый век, – не согласилась Селиверстова, – удивительно, что ты этого не знаешь. Уже давно известно, что собаки изначально считают нас более сильными, а соответственно – главными, поэтому большая их часть не станет вступать в битву за доминирование.
– Это ты скажи тем, кто пострадал от таких вот «слабых» собак.
– Дима, я говорю большая часть, но, безусловно, есть безумные, агрессивные, с которыми прямой контакт в глаза противопоказан, и для них он действительно станет вызовом. Но! Обычно собаки отступают. Мне жаль, что с тобой…
– Молчи!
– Так, голубки, – вклинился Владимир Андреевич, – наряд едет по указанному адресу и нам тоже стоит поторопиться, – подошел к Клавдии Евгеньевне, – вам лучше остаться. Вашу дочь мы спасем. Все будет хорошо.
– Остаться? – женщина резко поднялась, будто и не было еще пары минут полуобморочного состояния. Почувствовала легкое головокружение и тут же опустилась обратно, – как я могу остаться?! Мой муж похитил дочь, убил стольких женщин, господи, что я говорю, мой муж… Я поеду! Слышите, я Василисочку не оставлю!
Мужчины переглянулись. Александра молчала, наблюдая за тем, как пожилая женщина с характерным для сердечных заболеваний одутловатым и красным лицом собирается с силами, хватается за подлокотники и снова поднимается с такой решимостью в глазах, которой позавидовали бы многие.
«Неужели и я всю жизнь буду такой же упрямой?» – подумала Селиверстова, подхватывая за локоть Клавдию Евгеньевну. Она свой выбор уже сделала, осознанно или нет, но детектив поддержала ее желание ехать с ними.
– Ясно, – нахмурился Рукавица, – женщины против мужчин. Что ж, Клавдия Евгеньевна, вы можете ехать, но сидеть будете в машине и никакой самодеятельности. Селиверстова, тебя это тоже касается. Останешься с ней. Выдвигаемся. Мне поступил сигнал о пропаже еще одной женщины – соседки Василисы по палате. Коликов видел ее у машины с инвалидом. Василисы рядом не было. Она пропала позднее. Видимо увел ее не Весников, а Марыхин и это хорошо.
– Не понял, – Дмитрий остановился на лестничной площадке.
– Я дал Коликову кое-какие указания на случай, если Марыхин нас подставит, – спокойно ответил Рукавица, – или вы думали, я не просчитал возможных вариантов?
Александра открыла рот. Этот человек ее удивлял. Такого расклада даже она не ожидала.
– У Василисы тоже не последняя роль, – продолжил Владимир Андреевич, – будем надеяться, она справится.
Теперь переглянулись ничего не понимающие Дмитрий и Александра. В подробности Рукавица вдаваться не стал.
– Моя девочка… – только и сказала несчастная женщина.
Все вместе, придерживая Клавдию Евгеньевну, они вышли из подъезда и столкнулись с радостным Алексеем.
– Лешенька! – бросилась ему на шею Клавдия Евгеньевна, – Андрей ее забрал, нашу Василисочку забрал! Мы с полицией едем туда.
Улыбка сползла с лица, мгновение он выглядел растерянным, но затем решительно заявил:
– Ничего не понимаю, но еду с вами.
– Целая процессия, – не удержался от сарказма Владимир Андреевич и закатил глаза, – бабушки, дедушки тоже поедут?
– У нее больше нет никого, – всхлипнула пожилая женщина.
– Шутка. Алексей, хоть вы рассудите логично. К чему вам ехать? Мешать?
– Она – моя жена. Я в стороне не останусь.
– Детский сад, – скривил лицо Рукавица.
– Под мою ответственность, – Александра понимала, что ляпнула глупость, но когда она могла смолчать?
– Ты, Селиверстова, забываешься! Под какую ответственность?! Ты вообще кто? Я и тебя-то согласился взять, лишь бы избежать препирательств. Ты же мертвого своей твердолобостью достанешь! Но я согласен. Хочешь нянчиться? Пожалуйста! Сидите втроем и не рыпайтесь. Соколов свидетель, если с этими двумя что-то случится, я запрещу сотрудникам обращаться к тебе за помощью. И лицензии на частную практику могу лишить! Я за твои косяки отвечать не стану.
Кивок получился не слишком уверенным – Александра понимала: на этот раз она себя крепко подставила.
Глава 34
Василиса боялась открыть глаза. Боялась, что не выдержит этой муки, но каждую секунду напоминала себе, что теперь не одна и отвечает не только за собственную жизнь, но и за жизнь своего ребенка. Эти мысли помогали держать себя в тонусе и не сойти с ума от страха. А страшно было. Очень.
Все началось со звонка. Некий Антон назвал ее полное имя, попросил внимательно выслушать и сообщил довольно нелепую информацию. Впрочем, нелепой она была ровно до того момента, пока в палату не заглянул дежурный и не позвал ее на процедуры, то есть сделал именно так, как и предсказывал незнакомый ей Антон. Еще он сказал, что дежурный поведет ее к лестнице. Возможно, скажет, что сломался лифт или придумает что-нибудь в том же духе. Она должна сделать вид, будто не замечает странности, и чтобы не вызвать подозрения все это время идти, уткнувшись в пол. А затем произойдет самое страшное и к этому она должна быть готова. В его руках появится какой-то предмет – это может быть что угодно: шприц, тряпка. Пистолет. Задача Василисы быть очень храброй и… Следующие указания казались полным абсурдом – сделать вид, что теряет сознание.
