Лилия кивнула в ответ, улыбнулась, и ушла.
Кай стоял, робко глядя себе под ноги.
– Ну что? Попотеем?
Парнишка оказался талантливым. Даже по земным меркам. Тренировать его было здорово: он мгновенно все схватывал, и совсем не пытался спорить.
Наконец, где-то примерно через час, я решил, что для первой тренировки достаточно, провёл небольшую заминку, и сказал:
– Ну что, для первого раза просто отлично! Ты в неплохой форме. Но я знаю, как сделать так, что будет еще лучше!
– Правда? – просиял Кай, – мама точно будет мной гордиться! А уж когда узнает, кто меня будет тренировать – обрадуется просто нереально!
– Стоп, – сказал я, – у тебя… есть мама?
– В смысле? – парень удивленно захлопал глазами.
– Ну, я думал, что ты… ну, как и я… – теперь пришла моя очередь смущаться, – создан искусственно.
– И что? – Кай пожал плечами, – искусственных женщин пока не изобрели. А даже если бы изобрели – нормальному человеку все равно нужна мама. Иначе невозможна полноценная социализация! Это же азы человеческой психологии!
– Вот как… – пробормотал я, – вытираясь пот полотенцем.
– У меня даже сёстры есть! – Кай снова улыбнулся, – единоутробные, конечно. У них ещё отец есть – а у меня нет. Строго говоря, генетически я, конечно, совсем на маму не похож. Ну да кого это волнует? Постой… – парень вдруг побледнел, – если ты спрашиваешь… значит, не знаешь, про свою маму. Она наверняка погибла на станции, когда её уничтожили эти чудовища! – Кай сердито нахмурился, – ой, ты прости, что я так… наверно, тебе тяжело очень. Хотя Лилия сказала, что ты ничего не помнишь, но…
Кай запутался в собственных мыслях, и в растерянности опустил руки. Пот сплошной капелью лился с него на резиновое покрытие площадки.
– На, вытрись, – я протянул парнишке чистое полотенце (хорошо хоть всегда носил с собой пару запасных)
Кай взял полотенце, вытерся, и накинул его на плечи.
Да не волнуйся ты так! – продолжал я, – я большой парень. Как-нибудь разберусь! Да, как мне сказали, память уже не восстановится. Но это не повод жалеть себя и расслабляться, верно?
– Верно, – кивнул Кай, и улыбнулся, – нам теперь долго будет не до расслабления.
– В смысле? – насторожился я.
– Ты же слышал! – ответил парень, улыбаясь, – Лилия говорит, тебе отрыли передвижение. Значит, мы едем на тренировочную базу!
– Что за базу?
– Тебе… не рассказали?
Я отрицательно развел руками.
– Вот дела, – Кай мотнул головой, – наверно, подумали, что ты об этом первым делом узнал в сети. Каждый военный из числа модифицированных к этому готовится! Ты полностью потерял память, и в архивах нет данных о твоих навыках подготовки. Значит, нам вместе предстоит побегать на полигонах!
3
Всё население Марса было чипированно, даже младенцы. На чипе была вся информация о личности: медицинский профиль, образование, специализация, место работы, кредитный статус, и прочее. Да-да, оживший кошмар из антиутопий, подавление свободы, вот это всё. Только сами марсиане так вовсе не считали. Просто принимали это как данность, и не могли представить, как можно эффективно и удобно организовать общественную жизнь по-другому.
Когда меня выписали из госпиталя, мой чип тоже активировали. Теперь я имел собственную кредитную линию, рассчитанную исходя из моего места работы (Корпус специальных операций Конфедеративных вооруженных сил), специальности (офицер-кадет специального назначения), возраста и стажа (предположительно одиннадцать лет, и два года соответственно), и мог свободно покупать товары и услуги.
Наверно, какой-нибудь гражданин СССР образца пятидесятого года прошлого века, оказавшись в этом мире, решил, что тут царит победивший коммунизм: кругом изобилие, люди свободно заходят в магазины, берут нужные вещи, без проблем пользуются роботизированными такси, транспортными дронами и другим общественным транспортом. И никаких внешних признаков расчётов.
Но, на самом деле, общественный строй, который тут был – это нечто среднее между азиатской моделью капитализма, и технократическим социализмом. Социальное неравенство тут тоже было, равно как и сверхбогатые люди – но степень имущественного расслоения жестко контролировалась государствами.
Начет государств. Они тут были, как были и различные национальности, культуры, и даже расы. Обычно государственная принадлежность прописывалась в чипе, и ни на что глобально не влияла – кроме как на возможность голосовать и быть избранным в органы управления исключительно на своей территории. Пособия и социальные выплаты тоже оставались прерогативой национальных правительств.
Наши чипы – мой и Кая – были в своем роде уникальными, как я позже узнал. У нас просто отсутствовала информация о национальной принадлежности. Её можно было установить по матери, но этого специально не делали. Считалось, что мы должны быть патриотами всей планеты, и не стоять перед моральным выбором, если вдруг когда-нибудь сложится тяжелая ситуация, и нужно будет принимать решение, кого спасать.
Несмотря на многие часы, проведенные в сети за изучением этого необычного мира, я всё еще очень многого не знал. И здорово, что в поездке на тренировочную базу меня сопровождал Кай.
Возможно, кстати, Лилия специально притащила его в госпиталь, и познакомила нас – чтобы я не чувствовал себя ущербно или под конвоем, если бы меня вынуждено сопровождали на место службы её коллеги.
Кай мне очень понравился. Парень оказался открытым, общительным, очень любознательным. Была в нём какая-то правильность, которая обычно вызывает неосознанную симпатию даже у малознакомых людей.
То, что без Кая путешествие к месту предписания было бы куда менее приятным, стало понятно буквально с первых минут. Для обозначения маршрутов в общественном транспорте тут использовался исключительно упрощенное фонетическое письмо, в котором опускались гласные звуки. А я в нём был не очень силен.
Да, пара слов о том, почему мне так легко и быстро удалось освоить местный письменный язык. Лингва франка был специально адаптирован для людей разных культур, и полное письмо, использующееся для статьей в сети, включало не только фонетику, но и набор знаков, намекающих на значение слова. Освоив несколько десятков базовых категорий, я без труда узнавал слова с первого взгляда, даже не вчитываясь. Бегло читать таким образом было очень удобно.
Но вот в транспорте без посторонней помощи я бы точно запутался.
Еще одна странность марсианского общества: тут не было смартфонов в нашем понимании этого слова. И при этом были широко распространены общественные терминалы связи – как с выходом в сеть, так и просто голосовые. Я пока не нашёл объяснение этому феномену, а задавать вопросы поостерегся. Но со временем этот момент, конечно, надо будет прояснить.
