— А теперь серьезно, — громко начал я — Я опекун Любаши и она поедет со мной в Москву. У девочки проблемы с сердцем и хочу, чтобы Миха посмотрел ее и сказал, что можно сделать.
— Операция? — серьезно спросил отец и с болью в глазах посмотрел на Любашу.
Наверно я понимаю его чувства сейчас. Когда-то Маша тоже болела и ей нужна была операция. Отец недавно помог открыть дяде детскую клинику, где детей оперируют бесплатно, ведь, когда нам это нужно было, то ничего такого не было. Маша могла умереть, если бы тогда не деньги Михи.
А сколько детей умирает так и не дождавшись того, что вся сумма на их лечение будет собрана…
Отец неравнодушен к детским заболеваниям.
— Если нужно будет, то ей ее сделают, но не бесплатно, — говорю отцу — Не хочу, чтобы Любаша заняла чье-либо бесплатное место. Ее осмотрит Миха только потому что я доверяю ему и знаю, что ничего не скроет и скажет все прямо.
— Браво, сынок! — похвалил меня отец и Ева прижалась к моей руке, глядя на меня с любовью и обожанием — Я горжусь тобой.
Весь оставшийся день мы проводим на улице играя с Евой, Ксюшей и Любашей в куклы. Да-да! Я играл в куклы и был медведем, что женился на кукле Ксюши, а потом на кукле Любаши, а затем и на кукле Евы. Тут решил остановиться, а то медведь многоженец получился.
— Я сейчас, — взволнованно произнесла Ева, прижимая к груди телефон. Встав она отошла на расстояние и подняла трубку.
По жестикуляции Евы понял, что она с кем-то ругается и сильно нервничает. Уже собирался подойти к ней, когда она крикнула:
— Нет, Алекс! Нет! — и отключила телефон.
Несколько раз она провела рукой по лицу в попытке успокоится и лишь тогда заметила меня, приближающегося к ней.
— Все в порядке? — спросил ее.
— Нормально, — явно соврала она и натянув улыбку, сказала — Пошли играть, а то сейчас Ксюша там все мои наряды стащит.
Я слышал в ее голосе нотки слез, но решил ее не трогать. Захочет — расскажет.
Ева
Это моя последняя ночь с Кириллом. Осталось пара часов, и я уйду из его жизни.
Сегодня я поняла, что люблю Кирилла Воронцова. Его невозможно не любить. Я люблю не того мужчину, что печатают в журналах, показывают по ТВ… Я люблю настоящего Кирилла Воронцова — доброго, заботливого, улыбчивого и просто невероятного мужчину.
Тогда же, когда я поняла это, то решила, что сегодня я стану его. Телом и душой. Пусть только несколько часов, но я буду знать, что мужчина которому я доверилась был этого достоин.
Я не знаю если смогу еще полюбить кого-нибудь так сильно, как его…
Разве может быть кто-то лучше? Роднее? Тот, кого я полюблю больше?
Нет… Не думаю…
Мы любим лишь однажды, а после ищем лишь похожих… — как говорилось в одной из песен, что шла по радио, когда мы ехали сюда.
— Кирилл, — позвала я его, лежа в его объятиях.
— Да, — отозвался он и поцеловал меня в лоб.
— Я кажется совершила глупость…
— Какую? — спросил он и улыбнулся.
— Влюбилась в тебя.
— Любить меня это глупость? — спросил он меня и как-то в секунду оказался нависающим надо мной.
— Любить тебя безумие, — ответила ему и посмотрела в его завораживающие глаза.
— И в чем проблема? — спросил Воронцов и прошелся рукой по моему бедру вверх.
— В том, что мне нравится это безумие.
— Так поддайся ему, — прокомментировал он и склонил голову над моей шей, а потом прошел по ней языком.
— Поддаюсь! Прямо сейчас, — призналась.
— Мицкевич! — воскликнул Воронцов и отстранился шокировано глядя на меня — Твое безумие заразно!
— И что нам теперь делать? — спросила его играющее.
— Творить безумства, безумство ты мое!
— Это звучит как признание в любви… — улыбаясь сказала я.
— Так оно и есть. Если любовь — безумие, то ты мое безумство! Надеюсь, ты не сведешь меня с ума.
Не знаю… Но ты меня уже свел… Застав изменить свое решение! Я приехала сюда, чтобы отнять у тебя жизнь, а ты отнял у меня сердце, мысли и рассудок. Я сама тебе его отдала… Пришла отнять, а в итоге сама отдала все… это ли не есть безумство?
— Посмотрим-посмотрим!
Моим планам не суждено было сбыться, потому что Кирилл меня чувствовал, он видел, что со мной что-то не так… Да, мы долго целовались, ласкали друг друга, но зайти этому всему дальше Кирилл не дал.
— Ева, остановись, — попросил он, когда я осмелившись, потянулась к его ремню.
— Почему? — подняла на него глаза.
— Потому что я не подлец, чтобы использовать тебя, когда тебя что-то мучает. Ты сейчас ищешь способ уйти от каких-то своих проблем с помощью секса, но это не поможет, — он откатился в сторону и притянул меня к себе — Я мог бы списать это все на неопытность и страх перед первым разом, но это не так… Тебя что-то мучает.
— И давно ты знаешь о моей неопытности? — смущенно поинтересовалась, уйдя от опасной для меня темы.
— Только сегодня понял, но это ничего не меняет. Я рад, что ты захотела довериться мне и ценю это, но мы сделаем это позже, когда ты будешь уверена в том, что этого действительно хочешь, а не ищешь способ сбежать.
— Но я правда хочу, — протестую.
— Ева, нет, — строго произнес он — Боже, не думал, что когда-либо откажу девушке. А теперь ложись спать, — произнес он и поцеловав еще раз мои исцелованные губы, стал сам засыпать.
А я не могла заснуть. Мне было нельзя… Я слушала его дыхание и запоминала. Записывала раз за разом! Казалось, что вот-вот что-то произойдет, и я смогу остаться… но ничего не происходило.
Дождавшись, когда Кирилл крепко заснет, взяла из сумки блокнот и в ванной написала два прощальных письма. Одно Кириллу, а второе Маше.
Решила не забирать вещи, а уехать в том, что надену сейчас. Найдя свитер и джинсы, взяла телефон, блокнот и пошла к двери Маши, чтобы подсунуть ей под дверь два письма, а потом хотела зайти к Любаше и поцеловать ее на прощание.
— Ева, — окликнули меня у двери в комнату Маши.
Глава 29
Ева
— Ева, — окликнули меня у двери в комнату Маши.
Узнав голос, медленно разворачиваюсь и вижу отца Кирилла. Одетый в спортивный костюм, облокотившись о стену холла, изучающе смотрит на меня.
— Доброй ночи, Сергей Максимович, — говорю ему и прячу письма за спину.
— Доброй, Ева. Что-то случилось?
