По результатам призыва в САВО допущенных к зачислению в боевые части призывников 1923–1921 гг. рождения и граждан старших возрастов перечисленных выше девяти национальностей подавляющее большинство которых представляли русские и украинцы, было выявлено 18 189 человек. В то же время в рабочие колонны было зачислено 135 327 человек, или в 7,5 раза больше призывников всех оставшихся 56 национальностей, в том числе: 58 346 узбеков, 28 776 казахов, 14 955 таджиков, 11 532 киргиза, 10 016 туркмен, 2109 каракалпаков, 531 уйгур и много других представителей коренных народов
[1190]. Часть этих призывников успели отправить в запасные части, и теперь они подлежали отчислению. В документах все эти люди обобщались терминами с очевидной негативной и уничижительной коннотацией: «контингент, не являющийся полноценным в политическом и боевом отношении»
[1191], «неполноценный личный состав»
[1192], «неполноценный контингент»
[1193] и т. п.
Безусловно, отказ от приема в войска представителей среднеазиатских национальностей продолжал предвоенную практику ограничения их призыва, начатую в связи с выяснением низкого качества местных ресурсов. В то же время в мероприятиях штаба САВО в сентябре – октябре 1941 г. проявилась недооценка масштабов развернувшейся войны и, как следствие, расточительное отношение к людским ресурсам среднеазиатских союзных республик. Очевидно, первоначально политическое и военное руководство страны полагало, что по традиции можно будет обойтись без проблемного национального контингента, требовавшего дополнительных усилий для адаптации к военной службе.
Складывалась парадоксальная ситуация: десятки тысяч молодых людей не допускались в строевые части по признаку этнической принадлежности, хотя никаких конкретных претензий к ним не было. Штабом округа особо подчеркивалось, что «национальный контингент [направляется] только в рабочие колонны (выделено мной. – Авт.); в запасных частях использовать их не можем. Как крайняя мера: если не будет места в рабочих колоннах, можно передавать [их] в запас»
[1194]. Между тем по крайней мере часть новобранцев местных национальностей обладала хорошим образованием в 7–8 классов, прошла длительную допризывную военную и спортивную подготовку, сдала нормы ГТО, обучалась русской грамоте и разговорному русскому языку. Многие войсковые начальники, пребывая в затруднении, запрашивали у штаба САВО разъяснения. Осознавая необоснованность спущенного сверху требования, окружной штаб фактически предоставил право решать самим начальникам: «В отношении призывников [местных национальностей] решите сами: наиболее ценный для вас контингент можете отобрать, остальных вернуть в военкоматы»
[1195]. Еще в одном распоряжении заместителя начальника штаба САВО полковника Коничева
[1196] содержалось положение о том, что представители национальностей, предназначенных к отсеву, служившие ранее в Красной армии, должны были оставаться в составе частей. Это же касалось и лиц, выписывавшихся из госпиталей
[1197].
В ноябре 1941 г., когда на государственном уровне было принято решение о формировании десятков национальных соединений, часть задержавшихся в запасных частях военнообязанных среднеазиатских национальностей, не успевших пополнить рабочие колонны, была обращена на их укомплектование.
11 апреля 1942 г. постановлением ГКО № 1575сс наиболее качественный контингент призывников среднеазиатских национальностей 1922 и 1923 гг. рождения, а также военнообязанных не старше 30 лет в количестве 150 тыс. человек (50 тыс. казахов и 100 тыс. узбеков) все-таки был призван на военную службу
[1198]. Во исполнение решения ГКО командующий войсками округа приказал военным комиссарам Казахской и Узбекской ССР подбирать прежде всего граждан, ранее служивших в армии или прошедших подготовку в системе Всевобуча, обеспечив партийно-комсомольскую прослойку среди них не менее 20 %. В начале августа 1942 г. в САВО также были призваны граждане 1924 г. рождения без ограничения по национальному признаку («полностью все граждане»)
[1199]. Таким образом, молодежь местных национальностей Среднеазиатского региона, имевшая в своей массе более высокий образовательный ценз по сравнению с военнообязанными старших возрастов, все-таки в основном была призвана в армию.
Дальнейшее формирование рабочих колонн и передача их гражданским наркоматам была прекращена еще в начале весны 1942 г. в связи с кампанией по изысканию дополнительных людских ресурсов для комплектования действующей армии
[1200]. Однако многие уже сформированные и переданные гражданским наркоматам рабочие колонны просуществовали почти всю войну. Во второй половине 1944 г. они были расформированы, но их военнослужащие остались закреплены за теми предприятиями, на которых работали
[1201]. Всего за годы войны в САВО на работы было мобилизовано 628,9 тыс. военнообязанных, трудившихся на 681 предприятии
[1202].
Коренной перелом в Великой Отечественной войне, обозначенный грандиозными победами советских войск в начале 1943 г. под Сталинградом, а летом 1943 г. – на Курской дуге, серьезно отразился на структуре комплектования Красной армии людскими ресурсами. Быстрое продвижение советских войск на запад в 1943 г. способствовало значительному притоку в войска славянских контингентов с освобожденных территорий России и Украины.
Между тем к началу 1943 г. в союзных республиках Закавказья и Средней Азии годные к строевой службе людские ресурсы, удовлетворяющие требованиям строевой службы по физическому развитию, уровню образования, знания русского языка, значительно сократились. Например, по Закавказскому фронту к исходу 1943 г. в Красную армию было призвано 1 290 658 призывников 1922–1925 гг. рождения и военнообязанных, в том числе по Грузии – 538 025, Азербайджану – 424 772, Армении – 205 861 человек
[1203]. Запас военнообязанных до 50 лет и призывников 1926 г. рождения по Закавказью составлял на 1 декабря 1943 г. лишь 255 тыс. человек
[1204]. Особенно тяжелая демографическая ситуация сложилась в Армении. На 15 октября 1943 г. на общем учете Армянского РВК оставалось немногим более 18 тыс. мужчин в возрасте от 18 до 50 лет и еще 12,5 тыс. человек состояли на спецучете (то есть были забронированы за народным хозяйством)
[1205]. Молодые возрасты (до 35 лет) военнообязанных были исчерпаны практически полностью. На комплектование войск поступал некачественный контингент. Вот типичная жалоба того периода от одного из строевых командиров: «Для покрытия некомплекта наших частей Упраформ Закфронта необходимого контингента пополнения не дает, предлагая людей необученных, старых возрастов, местных национальностей и не владеющих русским языком»
[1206].
