Между тем требования к профессионализму бойцов Красной армии в последний период войны значительно возросли. Усложнялись программы обучения личного состава воинским специальностям. Вводились новые боевые уставы и наставления. Появилось большое количество сложных видов техники и вооружения. Уже с середины 1943 г. было запрещено направлять в действующие части красноармейцев, прошедших курс подготовки в запасных частях сроком менее шести месяцев
[1207] (ранее минимальным сроком были три месяца подготовки). С 1944 г. в части направлялись только годные к строевой службе, то есть физически здоровые военнослужащие.
Все сказанное приводит к мысли о том, что именно эти обстоятельства послужили причиной того, что перед очередным призывом молодежи 1926 г. рождения, 9 октября 1943 г., директивой замнаркома обороны и начальника Главупраформа генерал-полковника Е.А. Щаденко № М/1/1493 был «до особых распоряжений» приостановлен призыв молодежи «местных национальностей»: Узбекской, Таджикской, Туркменской, Казахской, Киргизской, Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР. Этой директивой также продлевалась приостановка призыва из автономных республик и областей РСФСР: Дагестанской, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской АССР, Адыгейской, Карачаевской и Черкесской АО
[1208]. Положения этой директивы получили развитие в специальном постановлении ГКО № 4322сс от 13 октября 1943 г. (в котором в отношении перечисленных этносов использовался более категоричный императив: «призыву не подлежат»)
[1209] и в директиве Главупраформа № М/1/1498 от 16 октября 1943 г. Фронтам были разосланы частные разъяснения этих документов. Например, штабу Закавказского фронта было указано, что на укомплектование соединений и частей фронта надлежит призывать лиц 1926 г. рождения «только русской, украинской, белорусской и других некавказских национальностей»
[1210].
По всему Советскому Союзу к осени 1943 г. на учете состояло 1115 тыс. призывников 1926 г. рождения всех национальностей. В связи с тем что часть из состоявших на общем учете не подлежала призыву (забронированные за промышленностью, негодные по состоянию здоровья), по расчету Главупраформа можно было призвать около 745 тыс. человек
[1211]. В ходе призывных мероприятий явилось на призыв 824,5 тыс. человек, из которых было признано годными к строевой службе 692,2 тыс. человек, а отправлено в войска – 599 тыс. человек. Освобождению по национальному признаку подлежало 146 452 призывника из числа коренных национальностей Закавказья, Средней Азии и автономных республик и областей РСФСР
[1212]. Еще 4883 человека не были призваны с формулировкой «по национальному признаку», то есть как представители «иностранных» этносов
[1213]. В совокупности удельный вес освобожденных по национальному признаку призывников достигал 21,9 % к общему числу молодежи, признанной годной к строевой службе, и 25,3 % к числу отправленных в войска.
Молодежь 1926 г. рождения национальностей Закавказья и Средней Азии получила годичную отсрочку на прохождение обязательной общеобразовательной подготовки (в том числе русскому языку) и лечения. Этот контингент был призван следующей осенью, в 1944 г., вместе с общесоюзным призывом граждан 1927 г. рождения. Их число по САВО составило 65,9 тыс. человек, по Закфронту – 57,9 тыс. человек
[1214]. Результаты призыва показали, что отсрочка пошла на пользу: большинство призывников успели пройти необходимые учебные и оздоровительные мероприятия
[1215].
В свою очередь, молодежь местных национальностей Средней Азии и Закавказья 1927 г. рождения осенью 1944 г. также получила годичную отсрочку и до конца войны уже не успела призваться. Осенью в 1944 г. от призыва молодежи 1927 г. рождения по этой причине было освобождено около 130 тыс. призывников, что составило почти 10 % от всех призывников этого года рождения, состоявших на воинском учете (1360 тыс. человек), и около трети от всех освобожденных в этом году от призыва (всего было освобождено 501 тыс. человек, большинство из которых – учащиеся, студенты и работники оборонных отраслей). В то же время происходили частичные призывы молодежи указанных возрастов в интересах добывающих, промышленных и строительных наркоматов, то есть фактически речь шла о мобилизации рабочей силы по типу мобилизаций в рабочие колонны в 1941–1942 гг.
[1216]
Введенная в октябре 1943 г. приостановка призыва местных национальностей Закавказья и Средней Азии в полной мере распространялась и на категорию военнообязанных (то есть лиц старших возрастов). Их обязательный призыв, в отличие от молодежи, более не возобновлялся до конца войны, хотя добровольные формы набора для них были открыты. Это был наименее качественный с точки зрения годности к военной службе контингент – как правило, люди, не обученные военному делу, физически слабые, не владевшие русским языком, неграмотные и малограмотные. По Закфронту по состоянию на 15 октября 1943 г. числилось 63 875 человек строевых и 86 442 человека нестроевых, а всего – 150 317 военнообязанных местных национальностей общего учета (то есть не забронированных за народным хозяйством) в возрасте до 50 лет
[1217]. К окончанию войны этот показатель незначительно изменился, сократившись до 145,9 тыс. человек
[1218]. В свою очередь, по САВО по состоянию на 1 июля 1944 г. числилось 385,7 тыс. человек годных к строевой службе военнообязанных, призыв которых в армию не осуществлялся
[1219]. Таким образом, к концу 1943 г. по Закфронту и САВО число военнообязанных национальностей, чей призыв был приостановлен, в последний период войны превысило полмиллиона человек.
