Анализ практики комплектования рядов Красной армии представителями нерусских народов СССР в годы войны позволяет сделать вывод, что она развивалась в двух направлениях. С одной стороны, получила дальнейшее развитие тенденция последних предвоенных лет, связанная с апробированным в 1939–1940-х гг. массовым призывом нерусских военнообязанных на военную службу. Эта мера, несмотря на издержки, сыграла важную компенсаторную функцию, заместив в первый и второй периоды Великой Отечественной войны
[1226] дефицит славянских ресурсов в связи с оккупацией противником многонаселенных территорий Украины, Белоруссии и европейских областей РСФСР. Национальные регионы Советского Союза внесли свой весомый исторический вклад в дело Великой Победы над фашизмом.
С другой стороны, получило дальнейшее развитие ограничение приема в армию ряда этносов, которые по различным причинам считались руководством государства и вооруженных сил неподходящими для военной службы.
Эти противоположные по смыслу и содержанию тенденции отражали столь же противоречивые потребности воюющего государства: с одной стороны – критически важную необходимость быстрого возмещения невиданных ранее в истории войн потерь действующей армии. С другой – стремление государства отгородить армию от элемента, по тем или иным критериям признаваемого некачественным, небоеспособным, отрицательно влияющим на исход вооруженной борьбы.
Изменение стратегической ситуации на советско-германском фронте напрямую влияло на этнические акценты в комплектовании Красной армии. Неизменной оставалась роль станового хребта Красной армии, которую выполнял русский этнос, испытывавший демографическую перегрузку в течение всей войны. Под перегрузкой понимается превышение доли представителей этноса в армейских рядах (и как неизбежное следствие – пропорционально высокие боевые потери) над долей этого этноса среди всего населения Советского Союза. Кроме русских ряд других этносов также испытал в разные периоды войны довольно резкие перегрузки, носившие, однако, временный характер. В 1942 г. это были народы Закавказья; следом, в 1942–1943 гг., – народы Средней Азии; с середины 1943 г. повышенная демографическая нагрузка выпала на плечи освобождаемых народов – украинцев, к которым в 1944 г. присоединились белорусы, молдаване, жители Прибалтики. Тюркские и финно-угорские народы РСФСР, а также евреи, проживавшие в основном в тыловой зоне, в течение войны также активно пополняли ряды армии, но чрезмерных перегрузок не испытали.
Реализация второй (ограничительной) тенденции, как показал анализ, выразилась в приостановках обязательного призыва среди ряда этносов, количество которых к концу войны достигло нескольких десятков. Для целого ряда этносов приостановка призыва в армию стала первым звеном в цепи репрессивных акций, окончившихся принудительным выселением всего народа в отдаленные регионы СССР и тяжелыми демографическими потерями. В то же время многократное сокращение представительства репрессированных народов на фронте объективно сокращало уровень их боевых потерь и в определенной степени компенсировало демографические потери, связанные с депортацией.
Глава 7. Подготовка и использование национальных командных кадров
7.1. Подготовка и комплектование РККА национальными кадрами командно-начальствующего состава в межвоенный период
В дореволюционной армии среди офицерского состава доминировал восточнославянский суперэтнос (великороссы, малороссы, белорусы), традиционно именовавшийся «русские». Это объяснялось их лучшим доступом к образованию, отсутствием культурно-языковых барьеров, привилегированным положением русских (православных) в продвижении по службе. Также значительную прослойку среди офицеров составляли поляки и немцы. Это положение сохранялось в течение длительного времени. Так, в 1868 г. из 21 013 офицеров Русской армии 16 293 (77,6 %) являлись православными (то есть в подавляющем большинстве русскими в широком смысле слова), 2707 (12,9 %) – римско-католического вероисповедания (преимущественно поляки), 1516 (7,2 %) – протестантского вероисповедания (преимущественно немцы)
[1227].
Тенденцией было расширение представительства русских (восточных славян) за счет сокращения доли поляков и немцев. Так, в 1912 г. (последний раз в имперскую эпоху этнический состав армии публиковался именно в этом году) в рядах Русской императорской армии числилось 76,8 % восточных славян («русских») среди нижних чинов и 86,6 % – среди офицеров
[1228] (таблица 43). В то время как, согласно данным Центрального статистического комитета МВД Российской империи, по состоянию на 1913 г. русские (включая 43,4 % великороссов, 17,4 % малороссов и 4,6 % белорусов) составляли лишь 65,5 % населения империи
[1229].
Таблица 43. Офицерский состав Русской армии по национальности в 1912 г. (без учета казачьих войск)
Источник: Военно-статистический ежегодник армии за 1912 г. СПб., 1914. С. 230–231.
Хотя со сменой государственного строя национальная политика в России коренным образом изменилась в пользу прежде ущемленных в правах этносов, в первые годы советской власти в армии нового типа господствующее положение русских (то есть великороссов) среди командного состава новой, Красной армии не только сохранилось, но даже усилилось. Теперь это было связано не с политическими преференциями русским, как раньше, а с тем, что изначальное ядро Советской России составили русские губернии, в то время как национальные регионы в большинстве своем пришлось завоевывать силой в ходе Гражданской войны. Часть территорий, традиционно дававших Русской армии большую прослойку офицеров (Польша, Прибалтика), добились государственной независимости. Резкая убыль командного состава по национальности поляков, немцев, латышей, литовцев, эстонцев могла быть компенсирована только русскими.
Как видно из таблицы 44, доля восточных славян (русских, украинцев, белорусов) и татар среди начальствующего состава в Красной армии в период Гражданской войны почти не изменилась по сравнению с аналогичным показателем старой армии. Но оставшаяся доля была кардинальным образом перераспределена. Резко выдвинулись евреи, которые (кроме немногочисленных выкрестов) прежде не допускались к офицерским чинам, а также латыши, занимавшие в структуре советских вооруженных сил периода Гражданской войны особое место. Заметнее всего сократились доли немцев и поляков.
