Кроме сбора письменных мнений, Всероглавштаб 23 октября 1920 г. в Мобуправлении Всероглавштаба состоялось междуведомственное совещание по вопросу о призыве на военную службу инородцев Сибири под председательством начальника Мобупра Федорова. Высказанные участниками совещания аргументы против призыва значительно перевешивали мнение желавших начать его немедленно. Многие вспоминали недавний неудачный опыт самодержавия по привлечению инородцев Туркестанского края к трудовой повинности, приведший в 1916 г. к широкомасштабному восстанию. Представители всех ведомств (Наркомнаца, Наркомтруда, Политуправления РВСР, Центрального статистического управления) высказались за постепенный и индивидуальный подход к каждой народности, учет их социального и культурного развития, участие представителей народов и компетентных специалистов в решении о призыве, немедленную организацию воинского учета среди местного населения
[466].
Между тем военно-стратегическая обстановка во второй половине 1920 г. коренным образом изменилась: осенью завершилась Советско-польская война, войска генерала П.Н. Врангеля были вытеснены в Крым и в ноябре окончательно разбиты. На Дальнем Востоке войска атамана Г.М. Семенова отступили в Маньчжурию. Весной 1920 г. советская власть была полностью восстановлена на Северном Кавказе. Красная армия вступила в Закавказье, установив советскую власть в большей части региона к концу 1920 г. Гражданская война близилась к завершению (собственно, современники датировали ее окончание именно 1920-м г.), и острая нужда в людских пополнениях миновала
[467]. Уже в декабре 1920 г. на государственном уровне было принято принципиальное решение о начале поэтапного сокращения Красной армии. В 1920 г. интенсивность мобилизаций существенно сократилась. В течение последнего года Гражданской войны было проведено несколько частных призывов в Сибири, на Украине, на Урале, Туркестане, давших около 700 тыс. человек (против 1975 тыс. человек в 1919 г.)
[468]. В марте 1920 г. был объявлен призыв молодежи 1901 г. рождения, отложенный ранее, давший войскам 256 тыс. человек
[469]. Это был последний всеобщий возрастной призыв в период Гражданской войны.
На этом фоне обсуждение вопроса о призыве нацменьшинств приобрело несколько «академический» оттенок. По крайней мере, теперь оно уже не требовало срочных решений. Фактически многомесячное обсуждение темы в течение 1920 г. ничем не закончилось, поскольку в 1921 г. призывы в армию уже не осуществлялись, а, напротив, шло быстрое сокращение армии.
Летом и осенью 1921 г. в ответ на новый запрос Совета Труда и Обороны обсуждение с «главными военными начальниками окраин Советской Республики» возобновилось. Соответствующим военкомам вновь были разосланы вопросники фактически с прежними формулировками, но с акцентом на возможность использовать трудовой ресурс инородцев. Предлагалось «точно выяснить совместно с представителями инородцев, кто из инородцев может быть привлечен к военповинности, а об остальных войти с ходатайством о замене военповинности трудповинностью»
[470]. На этот раз обсуждение носило еще более отвлеченный характер, поскольку в этот период вообще прекратились всякие новые наборы в Красную армию, а сокращение войск шло быстрыми темпами.
В целом в восточных областях страны до окончания войны комплектование Красной армии нерусскими гражданами не вышло за рамки добровольческой парадигмы. Здесь не сложилось условий для обязательного призыва, минимум которых можно охарактеризовать совокупностью политической лояльности населения, наличием работоспособных органов местного военного управления и постановкой персонального воинского учета. Напротив, даже в конце 1920 г. Всероглавштаб не получил вообще никаких отчетных данных из ряда крупных национальных регионов о состоянии военного учета и о проводившихся мобилизациях. В конце октября 1920 г. Совет Всероглавштаба вынужден был направить в Туркестан инспекционно-инструкторскую комиссию Мобупра, которой было поручено выяснить состояние работы военно-учетных органов, определить, «проводились ли до настоящего времени на территории Туркестана мобилизации… чьим распоряжением, на какой территории, какие возрасты призывались и какие результаты дала мобилизация…», а также возможность и условия осуществления мобилизаций в ближайшем будущем
[471].
* * *
Интересно, что именно в это время было проведено максимально возможно точное в тех условиях обследование личного состава Красной армии, однако никаких следов его практического использования современниками найти не удалось. Речь идет о первой переписи РККА, состоявшейся 28 августа 1920 г. Чрезвычайно затянувшийся сбор (до конца 1920 г.) и обработка результатов переписи на фоне быстрого сокращения армии очень скоро сделали их неактуальными для органов военного управления. Однако для историка Красной армии статистические сведения, отразившие социально-демографический и этнический состав Красной армии на третьем году ее существования, безусловно, представляют большой научный интерес.
В таблице 8 представлены совокупные данные по армии (2 841 883 человека или 99,5 % всех переписанных военнослужащих) и флоту (43 528 человек или 1,5 % переписанных военнослужащих)
[472]. В таблице приведены данные 56 (из 132 перечисленных в переписи) наиболее многочисленных национальностей, представленных в рядах вооруженных сил.
