В связи с изложенным ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановили:
«1. Национальные части, соединения, военные училища и школы РККА переформировать в общесоюзные с экстерриториальным комплектованием, изменив соответственно дислокацию частей и соединений.
2. Граждан национальных республик и областей призывать к выполнению воинской службы на общих со всеми национальностями СССР основаниях»
[694].
Постановление партии и правительства было конкретизировано в приказе НКО от 6 апреля 1938 г. № 4/1/33791. В первоначальном проекте приказа предусматривалось сохранение за переформированными национальными частями их названий, содержавших этноним или название республики, но без оставления самого национального состава. В проекте также предусматривалась возможность досрочного увольнения военнослужащих из национальных частей, не желавших переводиться в другие округа. Однако из окончательной редакции приказа эти положения были вычеркнуты лично наркомом обороны К.Е. Ворошиловым
[695]. Таким образом, национальные формирования были одномоментно упразднены, без какого-либо переходного периода. К этому следует добавить, что реализация постановления проходила в условиях секретности. Красноармейскому составу нацсоединений разъяснили содержание мероприятия только накануне погрузки в эшелоны
[696]. Командно-начальствующий состав был уведомлен заранее, но под подписку о неразглашении. Получается, что эволюция национальных формирований в течение 1920-1930-х гг. прошла путь от всенародно обсуждаемой программы до их негласного упразднения.
Переформирование национальных соединений пришлось на апогей политических репрессий в Красной армии. Как особый институт РККА в целом они редко подвергались прямым нападкам и подозрениям. В то же время изучение документов дает все основания полагать, что политические обвинения в адрес национальных формирований и национальных кадров назревали. Опыт строительства национальных формирований хотя и признавался целиком и полностью оправданным «на определенном этапе» истории Красной армии, но явно был дискредитирован кампаниями по «выкорчевыванию» «врагов народа». Уже в период расформирования нацчастей в июле 1938 г. командующий войсками Закавказского военного округа комкор И.В. Тюленев, докладывая И.В. Сталину об итогах переформирования нацчастей, подчеркивал, что это мероприятие «имеет исключительно важное значение», поскольку «разрушило базу… выбило почву из-под ног врага»
[697].
Ключевой особенностью переформирования национальных частей было то, что изменений их организационно-штатной структуры не предусматривалось; надлежало лишь заменить личный состав по национальному признаку. Рядовой и младший командно-начальствующий состав нацчастей переводился двумя очередями в другие округа в соответствии с их воинскими специальностями и сроками службы
[698]. Командный, политический и начальствующий состав переводился для продолжения службы за пределы своих республик. Часть командного состава, которая решением специальной комиссии по кадрам признавалась непригодной для продолжения службы в номерных частях, увольнялась с военной службы. Кроме профессиональных причин, причинами массовых увольнений являлись политические чистки. Процесс расформирования дал повод к новому витку репрессий, поскольку любые проявления недовольства комначсостава национальных частей неожиданным и вынужденным переездом и сменой места службы, просьбы об оставлении на прежнем месте службы или попытки увольнения с нее трактовались как «контрреволюционные выпады». Особенно сильное нежелание «ехать в Россию» отмечалось в Закавказском военном округе, где национальный комначсостав представлял собой крепкое спаянное ядро
[699].
Расформирование национальных соединений в основном завершилось к лету 1938 г. В конце июня 1938 г. командующие войсками округов докладывали маршалу Ворошилову о результатах замены личного состава различных национальностей. Так, командующий войсками Московского округа Маршал Советского Союза С.М. Буденный доносил, что округ выделил из своих частей 650 человек и столько же принял из других округов. «Каждое соединение для встречи прибывавших из нацчастей выделяло ответственных командиров и политработников, – сообщал Буденный. – Всему составу рядового и младшего комсостава оказана товарищеская теплая, дружественная встреча»
[700]. На деле, как правило, обе стороны были недовольны прибывавшим пополнением: номерные части РККА получали сотни плохо говоривших по-русски бойцов
[701], а бывшие национальные дивизии комплектовались контингентами, присылаемыми изо всех округов, причем последние стремились избавиться от самых нерадивых бойцов и командиров
[702]. Таким образом, негативный эффект от переформирования лишь умножался, а уровень боевой подготовки и тех, и других соединений неизбежно падал
[703].
В ноябре 1938 г. на Военном совете при наркоме обороны заместитель наркома, начальник ГлавПУ РККА армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис сообщил, что «ликвидация национальных формирований прошла хорошо»
[704]. Правда, к этому времени в ряде дивизий еще имелись и национальные подразделения, и остатки кадрового состава нацчастей. «Много работников бывших нацчастей сидит в округе, – докладывал Л.З. Мехлису один из ответственных работников Пуокра ЗакВО. – Все они на должностях… Но все-таки считаю, что дело освежения кадров надо довести до конца. Нехорошо, когда человек родился, вырос и всю службу проводит на одном месте»
[705].
* * *
Совсем скоро после полного переформирования национальных частей Красной армии политическая конъюнктура заставила обратиться к их опыту во вновь присоединенных к СССР государствах Балтии. После вхождения Эстонии, Латвии и Литвы в состав Советского Союза 21–22 июля 1940 г. во вновь образованный Особый Прибалтийский военный округ помимо советских частей были включены и части прибалтийских национальных вооруженных сил, переименованных в «народные армии». Начался курс на «постепенную реорганизацию и последовательную демократизацию» национальных армий, заключавшуюся в смене генералитета, чистке офицерского и рядового составов от «реакционных элементов» – приверженцев прежнего строя (советские политорганы констатировали «большую засоренность частей классово чуждыми советской власти буржуазно-кулацкими и буржуазно-националистическими элементами»
[706]), разоружении и роспуске военизированных организаций, создании института политических руководителей и развертывании советской политической и культурно-просветительской работы
[707].
