Утрата особой политической субъектности нацформирований и отсутствие у руководства военного ведомства твердого взгляда на их место в рядах Красной армии, готовившейся к большой войне, фактическое выравнивание уровня боеспособности многих нацформирований с номерными частями Красной армии в конце 1930-х гг. привели политическое и военное руководство страны к убеждению в избыточности их дальнейшего содержания и переформированию в обычные соединения.
Несмотря на издержки, национальные формирования РККА в межвоенный период сыграли свою положительную историческую роль, подготовив сотни тысяч обученных военнообязанных и послужив школой для тысяч командиров нерусской национальности. Опыт в комплектовании войск нерусским личным составом, полученный в межвоенный период, в полной мере был применен в годы Великой Отечественной войны.
5.4. Национальные соединения периода Великой Отечественной войны: особенности формирования и комплектования
В первые месяцы Великой Отечественной войны части и соединения всех родов войск Красной армии комплектовались личным составом без учета национальности бойцов и командиров. На это указывают выявленные архивные документы о формировании и комплектовании новых воинских частей военных округов, располагавшихся на территориях национальных регионов (СКВО, ЗакВО, САВО), и Главного управления формирований Красной армии за период с августа по ноябрь 1941 г.
[714] Утвердившийся в предвоенные годы экстерриториальный принцип комплектования воинских частей неукоснительно соблюдался и в первые месяцы войны. Так, Закавказский военный округ
[715] из своих ресурсов формировал 13 новых стрелковых дивизий (директивы НКО № орг/2/539001 – орг/2/539013 от 11 августа 1941 г.)
[716]; еще 5 дивизий были сформированы отдельными директивами НКО
[717]. Их комплектование личным составом велось на общих основаниях, вследствие чего контингенты основных национальностей (русские, украинцы, армяне, грузины, азербайджанцы) относительно равномерно распределялись по соединениям. Этот порядок был предписан специальным постановлением Военного совета округа от 15 августа
[718].
Между тем уже с первых недель войны из союзных и автономных республик в войска поступали мобилизованные военнообязанные старших возрастов, многие из которых не прошли в мирное время срочной службы, имели низкий уровень общего образования и слабо владели русским языком. Это снижало эффективность военного обучения.
С объявлением мобилизации эти люди одновременно оказались в формируемых частях и соединениях. Так, в сформированной в начале августа 1941 г. 390-й стрелковой дивизии Закавказского военного округа из 10 252 военнослужащих 8979 человек никогда не держали в руках оружия, в 392-й стрелковой дивизии того же округа – из 10 447 рядовых таковых было 9194 человека и т. д. Огромная масса красноармейцев не знала русского языка. В 392-й дивизии 4204 человека не говорили по-русски, а 2415 человек владели русским языком плохо. В некоторых соединениях ситуация была еще хуже
[719]. Как отмечалось в одном из постановлений Военного совета ЗакВО, «округ не учитывал особенностей местных условий мобилизации по национальному… признаку»
[720]. Аналогичное положение отмечалось и в Среднеазиатском военном округе. 67 % контингентов военнообязанных запаса в САВО не были обучены военному делу, и значительное их число не владело русским языком
[721].
Источники зафиксировали немало прямых ходатайств от высших руководителей видов и родов войск перед начальником Главупраформа КА армейским комиссаром 1-го ранга Е.А. Щаденко о категорической невозможности использования нерусских контингентов в своих войсках. С такими заявлениями, например, выступали нарком военно-морского флота Н.Г. Кузнецов, начальник штаба командующего кавалерией Красной армии генерал-майор А.А. Мартьянов и др.
[722]
Отдельной проблемой стала переброска новобранцев из южных военных округов в Центральную Россию и на Урал. Военные условия и аномальные холода зимы 1941/42 г. значительно усложнили логистику экстерриториального комплектования. Переброска людских ресурсов из ЗакВО и САВО нередко сопровождалась трагедиями. Поезда с пополнениями продвигались к пункту назначения с большими опозданиями, находились в дороге неделями. За это время легко одетые люди в плохо отапливаемых вагонах заболевали. Питание и медицинское обслуживание в пути новобранцев было организовано плохо. Например, из 570 человек, отправленных из ЗакВО в Южно-Уральский военный округ в январе 1942 г., несколько человек умерло в пути, еще 23 были в крайней степени истощения, остальные нуждались в немедленной медицинской помощи и усиленном питании
[723]. Другой эшелон прибыл к месту назначения, растеряв по пути 46 человек. Еще 36 человек оказались обмороженными. Принимающая сторона сообщала, что «большинство прибывших совершенно раздетые, босые, без головных уборов, грязные, завшивленные»
[724]. Отмечалась непривычность и неприспособленность жителей южных республик к сильным морозам. По докладу командующего ЮжУрВО генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова была организована специальная проверка комиссии, возглавленной членом ГКО Маршалом Советского Союза К.Е. Ворошиловым, курировавшим новые формирования. Ворошилов подтвердил приведенные Ремезовым факты и представил соответствующий доклад И.В. Сталину
[725]. Позднее, в октябре 1942 г. тот же маршал Ворошилов, проверявший состояние и боеготовность готовившейся из Московского военного округа к отправке на фронт 87-й отдельной туркменской стрелковой бригады, в докладе Сталину также подчеркивал негативное влияние климатического фактора: «Люди бригады плохо переносят здешний климат и мерзнут. Следовало бы бригаду передвинуть к южным участкам фронта»
[726]. 90-я отдельная узбекская бригада во время учебного похода со станции Лось (Москва) в город Коломну в ноябре 1942 г. потеряла 9 человек умершими «по причине резкого похолодания, заставшего в походе»
[727].
