Для укомплектования прибалтийских соединений активно пересматривались контингенты трудпоселенцев и рабочих колонн, укомплектованных бывшими военнослужащими прибалтийских национальных армий, выселенными в отдаленные районы СССР в 1940–1941 гг. (таковых насчитывалось несколько десятков тысяч человек). Особенно это характерно для эстонского соединения, формирование которого опиралось на многочисленных рабочих-эстонцев, а также военнослужащих, находившихся в частях Красной армии (для аккумуляции людских ресурсов в штабы всех фронтов и округов были разосланы специальные циркуляры)
[750]. К апрелю 1942 г. было выявлено и отправлено в район формирования дивизии 29,5 тыс. лиц эстонской национальности
[751]. Скоро стало ясно, что сосредотачиваемый в месте формирования (город Чебаркуль Челябинской области) контингент рядовых военнообязанных и командиров эстонской национальности намного превосходит штатную потребность одной стрелковой дивизии. 4 февраля 1942 г. второй секретарь КП(б) Эстонии и председатель республиканского Комитета обороны Н.Г. Каротамм сообщал Сталину о больших излишках выявленного контингента эстонцев для формируемой 7-й стрелковой дивизии (около 14,5 тыс. человек). В связи с этим он просил разрешения сформировать запасный стрелковый батальон и, возможно, «еще одну эстонскую воинскую часть»
[752]. Собственноручная резолюция Сталина на документе, адресованная начальнику Главупраформа Красной армии генерал-полковнику Е.А. Щаденко, значительно превзошла запрос эстонских властей: «Нужно удовлетворить эстонцев: дать запасный батальон и разрешить заложить еще одну дивизию»
[753]. Уже через несколько дней – 10 февраля 1942 г. – началось формирование 423-й (позднее – 249-й) эстонской стрелковой дивизии
[754]. В сентябре 1942 г. обсуждался вопрос о формировании третьей эстонской дивизии, однако он не был решен положительно. Вместо нее 25 сентября 1942 г. был сформирован 8-й эстонский стрелковый корпус, объединивший 7-ю и 249-ю дивизии, а также запасный полк.
Особенности укомплектования эстонских частей сказались на их дальнейшей подготовке. Если для 7-й дивизии отобрали лучший состав, то в 249-ю дивизию попало немало лиц, «явно враждебных советской власти», благодаря чему в расположении частей дивизии (лагеря Чебаркуль в УрВО) в течение 1942 г. отмечались «антисоветские выступления», выражавшиеся в «неверии в силы Красной армии», «восхвалении немецкой армии и ее техники», пораженческие, дезертирские и изменнические настроения, национализм и т. п. Кроме открытых «антисоветских высказываний», отмечались коллективные настроения «за Эстонию вообще, безразлично, какая будет власть» или же настроения «за буржуазную Эстонию»
[755]. Приведенный перечень говорит об укорененности и осмысленности антисоветских настроений среди военнослужащих. А тот факт, что командование и органы контрразведки изъяли более 500 человек из рядов дивизии и готовились изъять еще около 400 человек
[756], свидетельствует о том, что такими настроениями была охвачена значительная часть личного состава дивизии. Опыт изучения источников позволяет нам со всей ответственностью утверждать, что инциденты антигосударственного характера (дезертирство, измена Родине, распространение слухов) масштабом даже на порядок ниже воспринимались гражданской властью, органами военного управления и контр разведкой как чрезвычайное происшествие и влекли за собой серьезные организационные и дисциплинарные меры, вплоть до расформирования воинской части. Но, очевидно, поскольку решение о формировании эстонских частей принимал лично И.В. Сталин, 249-я дивизия продолжила боевую подготовку. Тем более что общая боеготовность соединения считалась удовлетворительной, по крайней мере, «не хуже уже направленных на фронт дивизий»
[757].
В новых соединениях был достигнут высокий уровень представительства военнослужащих титульных национальностей. В частности, в 7-й эстонской дивизии числился 8651 эстонец (85,8 %), а в 249-й эстонской – 9422 эстонца (91,2 %). Чуть более 2 тыс. человек на две дивизии являлись участниками боев
[758].
Вслед за прибалтийскими соединениями в конце 1941 г. развернулось широкое строительство нацчастей в других регионах СССР. Основная их масса была сформирована в короткий период с ноября 1941 по февраль 1942 г. Их создание было санкционировано несколькими постановлениями Государственного Комитета Обороны и приказами наркома обороны.
В постановлении ГКО от 13 ноября 1941 г. № 894сс «О национальных войсковых соединениях» было объявлено о сформировании в СКВО, САВО, УрВО, ЗакВО сразу 20 национальных кавалерийских дивизий (со штатной численностью 4403 человека) и 15 отдельных стрелковых бригад (со штатной численностью 4333 человека) из представителей народов Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья. Были сформированы: 96, 105, 106-я казахские; 97-я и 98-я туркменские; 99, 100, 101, 102, 103-я узбекские; 104-я таджикская; 107, 108, 109-я киргизские; 110-я и 111-я калмыцкие; 112-я и 113-я башкирские; 114-я чечено-ингушская; 115-я кабардино-балкарская кавалерийские дивизии; 87-я и 88-я отдельные туркменские; 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97-я отдельные узбекские; 98-я и 99-я отдельные таджикские; 100-я и 101-я отдельные казахские стрелковые бригады.
В постановлении были сформулированы общие требования к национальным соединениям:
– укомплектовать здоровым и крепким личным составом местных национальностей возрастом не старше 40 лет, причем за счет внеплановых призывов;
– командно-начальствующий состав обеспечить по возможности также из местных национальностей, а недостающих пополнить русскими;
– обмундирование, людское и конское снаряжение, седла, продфуражное довольствие, конский состав, холодное и частично огнестрельное оружие обеспечить за счет ресурсов союзных и автономных республик;
– обязать военные советы военных округов провести формирование, обучение и сколачивание кавалерийских дивизий и отдельных стрелковых бригад, создаваемых на территории этих округов;
– приемку соединений для доформирования и обеспечения недостающим вооружением и снаряжением проводить только после проверки специальными комиссиями округов
[759].
