Мы поднялись на пирс, обсохли на солнце и поехали в дом. Я безумно сильно хочу спать из-за бессонной ночи с Максимом, но, как могу, запрещаю себе это. Я все еще боюсь уснуть, а проснувшись, не увидеть его рядом.
Близится закат, мы сидим в обнимку на веранде и пьем чай. Максим пообещал, что подаст на развод завтра же, когда мы вернемся в Москву.
Господи, я до сих пор не могу в это поверить. Максим разведется и будет со мной. Правда, мы с ним еще совсем не обсуждали, как мы будем вместе, где будем жить. Он переедет ко мне? Хотелось бы.
А мы поженимся?
От одной этой мысли начинают дрожать руки... Пока что Максим о нашей с ним свадьбе не заикался. Я, естественно, тоже молчу. Конечно, еще рано, сначала он должен развестись. Но я все равно не могу перестать думать об этом.
Вообще, я никогда раньше не задумывалась о замужестве, в том числе с Максимом. Даже в те два месяца перед моим отъездом в Америку, которые мы провели вместе. В США само собой я тоже об этом не думала. Когда приехала в Россию, я мечтала вернуть себе Максима, но никогда не думала, в каком статусе.
И вот сейчас мы с ним сидим на веранде, он облокотил меня к себе на грудь, крепко обнимает, что-то говорит, а я не слушаю, я рисую в голове картину нашей свадьбы.
Хочу американскую свадьбу. Чтобы была арка из цветов, и папа под руку вел меня к Максиму. Мы бы с ним сказали друг другу слова любви, гости бы сидели на стульях и с умилением на нас смотрели. У меня обязательно будет белое платье-русалка с кружевом. Хотя, наверное, лучше слегка кремовое. Прямо чисто белые мне не очень нравятся. И вот еще насчет фаты не знаю...
— Кристина, ты меня слышишь? — Вырвал меня из размышлений Максим.
— А? Что? Извини, я задумалась.
Я отстранилась от Максима и посмотрела на него. Он мне мягко улыбнулся.
— О чем ты задумалась?
Я осеклась. Нет, я никогда в жизни не скажу ему, о чем я задумалась.
— Да так, о работе. А что?
Он недовольно прищурился.
— Значит, в то время, как я тебе тут делаю признание, ты думаешь о работе? Ладно-ладно.
— Какое признание?
— Я тебе его уже озвучил. Сама виновата, что не услышала.
И он демонстративно отвернулся.
Я тихо засмеялась и притянула его к себе.
— Мой обидчивый герой. Прости меня, пожалуйста. И я умираю, как хочу услышать твое признание.
Максим еще мгновение на меня подулся, а потом все же оттаял. Склонился к моему уху и прошептал:
— Я тебе сказал, что после нашего страстного секса в твоем кабинете, у меня ни с кем ничего не было. До нашей с тобой прошлой ночи.
Я отстранилась и в изумлении на него посмотрела.
— А как же жена...?
Кажется, от моего вопроса Максима передернуло.
— После тебя я ее больше не хотел. Вообще никого не хотел, кроме тебя. А потом к моему великому счастью врачи запретили ей половую жизнь. А после родов в меня стреляли. А потом я все вспомнил и уже так ее ненавидел, что в итоге переехал в другую комнату.
Я расплылась в довольной улыбке. Хочется думать, что Максим хранил мне верность, хоть мы еще и не были с ним вместе.
— У тебя ведь тоже никого не было после того случая? — И он внимательно на меня посмотрел.
Я застыла. Сижу, будто приросла к софе, и не дышу.
У меня был Егор...
И что мне сейчас ему ответить? Правду? Или соврать? Нет, я не могу так нагло лгать Максиму, глядя прямо в глаза. Я, конечно, пять минут назад сказала, что думаю о работе, хотя на самом деле думала о нашей свадьбе, но это другое. Это не подлая ложь. Кажется, я затягиваю с ответом, потому что улыбка медленно сползает с его лица.
Лучше всего прибегнуть к женской хитрости!
Притягиваю Максима к себе и начинаю его целовать.
— Я так тебя люблю, мой герой, — шепчу ему сквозь поцелуи. — Мой единственный, мой неповторимый. Всегда любила только тебя одного...
Максим отстранился от меня.
— Кристина, мне кажется, или ты заговариваешь мне зубы? — Спросил с напряжением в голосе.
— Нет, с чего ты взял...? — мямлю.
— Тогда ответь на мой вопрос. Только честно.
Я сижу и смотрю на Максима во все глаза. И я не знаю, что ему сказать. У меня действительно нет слов.
— Что тебе даст мой ответ? — Тихо спрашиваю.
И Максим моментально меняется в лице. Тяжело сглатывает, желваки на щеках дергаются.
— Кто? — Выдавливает сквозь сомкнутую челюсть.
Я ничего не говорю, лишь опускаю взгляд в пол. Воздух накаляется до предела. В итоге я уже чувствую, как от Максима летят искры. Я встаю с софы и тороплюсь уйти в дом, но Максим подскакивает следом, резко хватает меня за руку и разворачивает к себе.
— Я его знаю?
Я молчу. Смотрю на его лицо и понимаю: если я сейчас скажу ему правду, это будет конец. Максим никогда не простит мне ночь именно с Егором. С кем угодно бы простил, но не с Кузнецовым, не с его лучшим другом. Он рассказал мне, что Егор приходил к нему в больницу, и они помирились.
— Максим, я не буду отвечать на твой вопрос.
— Нет, ты ответишь на него! Кто? Этот твой Илья?
— Нет! — Я воскликнула, будто меня облили кипятком. Как он вообще мог подумать, что между мной и Ильей что-то может быть?
— А кто? Француз? — Максим еще сильнее сжимает мою руку. — Кристина, отвечай немедленно.
— Зачем, Максим? Чего ты добиваешься? Мы с тобой не были тогда вместе, ты был женат. Да ты до сих пор женат вообще-то. И, знаешь, когда ты говоришь, что разведешься, я верю тебе наслово. Хотя гарантий у меня никаких нет.
Я пытаюсь вырвать руку из его захвата, но он только сильнее ее сдавливает.
— Максим, мне больно.
— Мне тоже больно, Кристина. Мне очень-очень больно сейчас. Ты даже не представляешь, насколько.
Я смотрю в его глаза и действительно вижу в них боль. А еще отчаяние.
— Кристина, назови мне имя.
— Тебе будет еще больнее, если ты его услышишь... — Тихо шепчу и чувствую, как к горлу уже подступил ком.
Секунда — и Максим все понимает. Резко отпускает мою руку и отстраняется. Жадно хватает ртом воздух, беспомощно проводит ладонью по волосам.
— Ты не могла... Только не с ним... Он же мой лучший друг.
По моим щекам уже градом потекли слезы.
— Прости меня, пожалуйста... — Только и успеваю вымолвить. Но уже слишком поздно. Максим развернулся и быстро ушел, а я так и осталась стоять на веранде, глотая слезы.
