Через какое-то время я все-таки услышала за дверью шорох в перемешку с нецензурной бранью. Замок щелкнул, дверь открылась и передо мной предстал пьяный мужик в грязных спортивных штанах и без майки. Его тело было усыпано различными татуировками. Нет, даже не так. Его тело было усыпано зековскими наколками. Довольно длинные для мужчины волосы седого цвета спадали сальными прядями на лицо.
— Чего тебе? — Взревел он.
Я перевела дыхание (насколько это возможно в вонючем подъезде) и выдавила из себя:
— Вика тут живет?
Он удивился моему вопросу. Слегка откинул голову назад и провёл по мне глазами снизу вверх и обратно. У меня тут же появилось желание тщательно смыть с себя мочалкой его взгляд.
— Ну, допустим. — Протянул он. — А ты кто такая?
— Я ее сестра.
Лицо этого типа вытянулось в изумлении. Он еще какое-то время на меня оценивающе посмотрел, а потом крикнул вглубь квартиры.
— Вика! Тут пришла какая-то расфуфыренная цаца и говорит, что она твоя сестра.
В этот момент я услышала, как внутри что-то разбилось. Мне уже надоело стоять у двери, поэтому я просто оттолкнула от прохода этого типа и зашла внутрь.
И через секунду в прихожей появилась она. Моя подруга детства. Моя названная сестра. Крестная дочь моей мамы.
Ей только-только исполнилось 26 лет, но передо мной сейчас стояла не молодая и красивая девушка, какой она когда-то была и какой она должна была остаться до сих пор. Передо мной стояла пропитая, обдолбанная девица лет на 10 старше своего реального возраста. Грязные темные волосы убраны в небрежный пучок, в зубах сигарета, а из одежды только мужская футболка с жирными пятнами.
Она стоит, замерев, и не сводит с меня взгляда. Что я вижу в ее потухших глазах? Лишь обиду и боль.
— Ты? — наконец со смешком выдавливает она из себя и затягивается сигаретой.
— Я, — тихо отвечаю и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
— Что тебе нужно?
— Я приехала за тобой.
Вика нервно засмеялась.
— Не нужно было. У меня все хорошо и без тебя.
— Мне так не кажется. Собирай вещи, бери своего ребёнка и поехали.
— Я больше не исполняю твои приказы, Кристина. Ты мне больше не старшая сестра. Коля, — обратилась она к стоящему за моей спиной мужику, — выстави ее отсюда.
И она развернулась и ушла вглубь квартиры. Я обернулась к ничего не понимающему Коле и тихо спросила его:
— Мы можем с тобой поговорить наедине?
— О чем? — Хмыкнул он, — Моя женщина попросила выставить тебя, и я с удовольствием это сделаю.
Я подошла к нему вплотную, достала из сумки пачку денег и положила на столик возле входной двери.
— Ты забираешь деньги, а я забираю Вику и ее ребёнка. И ты больше никогда не появляешься в их жизни.
Он снова прошёлся по мне оценивающим взглядом.
— Ты думаешь, я продам свою девушку? — И тихо рассмеялся.
Я молча достала из сумки вторую пачку денег и положила ее рядом с первой. Больше кроме пистолета мне доставать нечего, и я почувствовала, как по спине от страха прошёлся холодок.
— Брюлики еще гони свои.
Я послушно сняла с себя серьги и кольцо и положила рядом с деньгами.
— И вот это, — указал он глазами на браслет Максима.
— Это не отдам. Бери, что даю.
Хорошо, что кулон мамы сейчас скрыт под моей блузкой.
Мгновение он еще просверлил меня взглядом, а потом быстро взял деньги, мои украшения, выдвинул первый ящик столика и положил их туда. А потом пошел вглубь квартиры и громко сказал:
— Вика, собирай манатки и проваливай отсюда со своим спиногрызом. И больше, чтобы вы тут не появлялись.
— Чтоооо? — Закричала она.
— Что слышала. Вон из моего дома.
Вика выбежала ко мне в коридор.
— Что ты ему сказала, тварь!?
— Делай, что тебе говорит этот мужчина, — спокойно ответила ей.
Она в недоумении перевела взгляд с меня на него и с него на меня.
— Коля, не слушай ее что бы она тебе ни сказала! Ты не знаешь, какая она на самом деле!
— Вика, я даю тебе на сборы десять минут. Иначе я вышвырну тебя отсюда силой, — спокойно парировал он ей.
Подруга тяжело задышала и завертела головой. В этот момент из комнаты вышел ребенок, одетый в одни трусики.
— Мама, я хочу кушать, — обратился он к ней.
— Мишенька, вернись в комнату. Я сейчас к тебе приду.
Ребенок послушно развернулся и хотел было направиться внутрь, но Николай грубо схватил его за руку и толкнул ко мне. Ребенок тут же заплакал.
— Никаких «вернись в комнату», Вика. Убирайся вместе со своим спиногрызом.
По ее щекам потекли слезы.
— Но как, Коля...?
— Вика, у тебя осталось пять минут, — зло прорычал он ей.
Она мгновение помедлила, еще раз прожгла меня ненавидящим взглядом, а потом выдавила из себя:
— Хорошо. — И ушла куда-то внутрь вместе с ребёнком.
Через пять минут она вышла, одетая в джинсы и другую майку, но не менее грязную, чем была на ней до этого. На мальчике были короткие шорты и футболочка. Вика обула кроссовки, надела обувь на ребёнка, взяла сумку и вышла из квартиры. Я чувствовала ее ненависть кожей.
Мы спустились к моей машине молча. Она села вместе с ребёнком на заднее сиденье и отвернулась к окну. Машина медленно наполнилась запахом перегара, и я опустила до половины окно возле себя.
— Куда ты нас везёшь? — Спросила Вика минут через 15.
— К себе домой.
— Зачем?
— Вы теперь будете жить со мной.
— Я не хочу.
Я тяжело вздохнула.
— А что ты хочешь, Вик? Сесть в тюрьму за наркотики? Чтобы тебя лишили родительских прав и забрали твоего ребёнка в детский дом?
— Думаешь, можешь вот так появиться через восемь лет и все снова будет по-твоему? — Зло выплюнула и повернула голову от окна на меня.
Я ей ничего не ответила. Мы доехали до «Золотого ручья» в тишине. Дома мы поднялись на мой второй этаж, я достала из своего шкафа какие-то вещи, дала их Вике и сказала идти в душ, которым раньше пользовался Максим. Пока она мылась, я отвела ребёнка на кухню и покормила пюре с котлетой.
Из ванной все еще доносился шум воды, поэтому я решила воспользоваться Викиным отсутствием. Позвонила своей секретарше.
— Светлана, срочно найдите мне хорошую клинику недалеко от Москвы, где лечат от наркотической и алкогольной зависимости. Уже завтра нужно будет положить туда одного человека.
