Нет, не свёл.
Максим напрягся с первых слов певицы, пристально посмотрел мне в глаза и сжал зубы.
— Это старая песня Мадонны, — поясняю, будто бы ему это неизвестно.
— Я знаю. Но уже очень давно не слышал.
— Я тоже. Но сейчас хороший повод переслушать ее, не правда ли?
Он ничего не отвечает, лишь шумно выдыхает и слегка опускает веки. Я аккуратно веду свои ладони от его плечей к шее и прохожусь по ней кончиками пальцев. Максим вздрагивает и снова широко распахивает глаза. Шумно сглатывает.
— Кристина… — он мягко выдыхает мое имя.
— Да, Максим? — так же мягко спрашиваю его.
— У меня дежавю.
Я ничего не отвечаю, лишь грустно улыбаюсь. Мы закончили танец молча. Максим все так же был напряжен. То прикрывал свои веки, то, наоборот, широко распахивал глаза и смотрел на меня не отрываясь.
Когда трек закончился, я поспешила удалиться, но Максим остановил меня, схватив за ладонь.
— Почему ты выбрала именно эту песню?
Я помешкалась пару секунд, размышляя, говорить ли ему правду.
— Потому что однажды мы уже под нее танцевали. И тогда эту песню выбрал ты, — я решила все-таки не врать.
Он замер. Смотрит пристально, дышит тяжело. Моя рука все еще в его руке. Наверное, кто-то из гостей может обратить внимание на нашу заминку, но и мне, и Максиму сейчас все равно.
— Я не помню этого, Кристина, — наконец выдавил из себя он.
Я лишь грустно улыбнулась.
— Я знаю, Максим.
Он сделал ко мне шаг и навис сверху. Боковым зрением я заметила, что миссис Самойлова уже метает молнии. Но, кажется, Максиму сейчас нет никакого дела до его жены.
— Кристина, — он настойчиво сжал мою руку, — помоги мне вспомнить тот год. Все говорили, что в моей жизни тогда не произошло ничего особенного, и я долго им верил. Но сейчас мне уже так не кажется. — Он шумно сглотнул. — Пожалуйста, помоги мне вспомнить мой первый год в Москве и… тебя, Кристина.
Я замерла. Максим сам хочет вспомнить, просит меня ему помочь... А ведь чуть больше недели назад, когда мы вместе обедали, он говорил, что ему уже по фиг на то, что было в 11 классе.
— Зачем, Максим? Это ведь всего лишь последний год в школе. Уроки, экзамены, выпускной... Ничего интересного.
Сама не знаю, зачем говорю это. Но горечь и ревность сейчас льются из меня ядом.
— Нет, Кристина. Там было что-то еще. И от меня все это умалчивали.
Максим уже сжал мою ладонь до боли, но я все равно не убираю ее из его захвата. Неизвестно, когда еще мне удастся прикоснуться к нему.
— Если ты вспомнишь, то разочаруешься в людях, которым все эти годы доверял. — Я мгновение медлю, но все же решаю сказать. — В частности, в своей жене и в своём лучшем друге.
Его глаза округляются в удивлении, но Максим ничего не успевает мне ответить, потому что в этот момент к нам подходит Ольга. Как же она меня все-таки боится.
— О чем толкуете? — Спрашивает с улыбкой. Неискренней.
— Да так. О том, о сём, — отвечает ей Максим, продолжая смотреть на меня и держать мою ладонь.
Она тянется к его руке и убирает ее от моей. Максим послушно двигается, но будто на автомате, все еще продолжая смотреть мне в глаза.
— Дорогой, пойдём вернёмся. Сейчас уже твои бабушка и дедушка будут звонить, поздравлять нас. Как жаль, что им здоровье не позволило приехать.
Максим одарил меня последним пристальным взглядом и направился со своей женой к их местам. А я лишь горько хмыкнула. Когда-то очень давно Максим обещал познакомить меня с бабушкой и дедом. Но в итоге с ними знакома Олейникова, а не я.
— До сих пор любишь его? — Раздаётся над ухом шёпот Кузнецова. Он наблюдал это все со стороны.
Резко оборачиваюсь и снова оказываюсь с ним лицом к лицу.
— До сих пор любишь меня?
Кузнецов не ожидал такого вопроса. Улыбочку, которой он весь вечер надо мной злорадствует, как рукой сняло. Сейчас стоит с каменным лицом, смотрит ровно в глаза и надрывно дышит.
— Чего молчишь, Егор? Ты любишь меня до сих пор или нет?
— А что тебе даст мой ответ, Кристина?
— А что тебе даст мой ответ, Егор?
Он тяжело сглотнул.
— Просто ответь, почему он, а не я?
— Я бы очень хотела, чтобы был ты, Егор. Очень. Но Максима я встретила намного раньше тебя. И полюбила.
Он засмеялся.
— В смысле раньше меня? Максим приехал в начале 11 класса.
— Мы встречались с ним до этого. Задолго до этого, Егор. В детстве. И я уже тогда полюбила его, а потом в 17 лет мы с ним встретились снова.
Его глаза округлились в удивлении, и я собралась уйти, но Кузнецов задержал меня за руку.
— Скажи, кто стал у тебя первым?
— А ты как думаешь?
— Максим?
— Да.
Он горько хмыкнул.
— В чем твой мотив, Егор? — Решаю все-таки задать интересующий меня вопрос.
— В смысле? Какой мотив?
— Мотив дружить с Максимом, несмотря на то предательство, которое ты получил и от меня, и от него.
Он тяжело вздохнул.
— А нет никакого мотива, Кристин. Я случайно столкнулся в коридоре универа с Олей и Максимом. Я хотел пройти мимо них, не здороваясь, но Олейникова меня остановила и стала представлять Максиму. Я удивился, и она объяснила, что произошло с Самойловым. Тогда я удивился еще больше. Так я изредка на переменах стал снова общаться с ними обоими. Ну а потом выяснилось, что ты уехала с концами: не звонишь, не пишешь, не приезжаешь. И Максим тебя совсем не помнит. И вообще никто о тебе не говорит, даже в вашем доме. Как будто тебя никогда не было. Так я снова сдружился с Максимом.
— Почему ты ничего ему не рассказал?
— А что я должен был рассказать, Кристин? «Чувак, мы были с тобой лучшими друзьями, пока ты не отбил у меня любимую девушку»? Так я должен был ему сказать?
— А если бы я приехала? Если бы Максим меня вспомнил?
Егор пожал плечами.
— Не знаю. В какой-то момент ты стала призраком.
Я опешила от такой характеристики.
— В смысле?
— Это сложно объяснить словами, но, понимаешь, все о тебе знали, все, кроме Максима, тебя помнили, но никто никогда о тебе не говорил. Даже в твоей семье о тебе не говорили. При этом запрет тебя обсуждать тоже никто не вводил. Просто ты исчезла, и все мы вели себя так, будто тебя и не было никогда.
От таких слов сердце больно кольнуло. А Кузнецов продолжил:
