Он замолчал и сделал еще несколько глубоких глотков. Я тоже отхлебнул.
— Оля знала обо всем этом?
— Да. Ты бросил ее из-за Кристины на нашем выпускном перед разговором со мной. А когда вы с Морозовой ушли из ресторана, она заплакала и уехала домой.
Я хмыкнул.
— То есть, у вас с Олей был заговор скрыть это все от меня?
— Нет, у нас с ней не было заговора, но у каждого из нас были свои мотивы умолчать о Кристине. Мой мотив я тебе назвал: я не хотел, чтобы Кристина вставала между нами. Мотивы Ольги я не знаю, но предполагаю, что она не хотела тебя потерять.
Я беспомощно закрыл глаза. Кажется, судьба решила очень сильно посмеяться над нами с Кристиной.
— Ты любишь ее до сих пор? — Спрашиваю Егора.
Он медлит несколько секунд и обреченно выдаёт:
— Да. Все восемь лет люблю.
— Поэтому ты не заводишь ни с кем нормальные отношения?
— Да.
Я отхлебываю из бутылки.
— Я не дам тебе быть с ней, Егор. Никому не дам.
Он хмыкает.
— Ты собрался развестись?
— Нет. Я не разведусь. Но и возле Кристины я никого не потерплю.
Кузнецов нервно засмеялся.
— Ни себе, ни людям?
Я не отвечаю ему. Поднимаюсь с пола и, пошатываясь, иду к двери. Уже у выхода оборачиваюсь к нему.
— Я предупредил тебя, Егор. Я не позволю тебе быть с ней.
— Посмотрим, — ответил мне с вызовом.
Да, посмотрим. Я выхожу, хлопнув дверью, и спускаюсь к машине. В таком состоянии ехать нельзя, поэтому я просто откидываю водительское сиденье и засыпаю.
Глава 11. Прости...
После того, что произошло в моем кабинете, Максим пропал. Он мне не писал и не звонил, а я каждый день была, как на иголках, и не знала, что мне делать. Позвонить ему самой? Написать? В итоге где-то через неделю я не выдержала и все-таки отправила ему сообщение в мессенджере:
«Ничего не хочешь мне сказать?»
Он его тут же прочитал и не ответил, а я разнервничалась еще больше. Что, черт возьми, происходит??? Но через три дня он все-таки прислал мне ответ.
«Это была ошибка. Прости...»
И все.
Это была ошибка. Прости...
Я сижу на работе и перечитываю эти слова снова и снова. Мне хочется все бить и рушить, кричать и плакать. Но я просто сижу и смотрю на экран своего телефона.
Это была ошибка. Прости...
В горле стал образовываться ком. То есть, он с ней не разведётся??? Он не будет со мной??? Он считает ту страсть, которая между нами была, ошибкой??? Эти жадные поцелуи, эти неистовые объятия, наши признания друг другу — ошибка???
Слезы все-таки потекли по щекам, руки затряслись, дыхание участилось. Кажется, я близка к истерике.
— Кристина Игоревна, у вас в приемной Александр Александрович. Просит принять, — раздался через громкую связь моего рабочего телефона голос секретарши.
Тяжело сглатываю, нажимаю кнопку и отвечаю ей:
— Пусть заходит через три минуты.
Встаю со своего места, подхожу к окну и усилием воли пытаюсь взять себя в руки. Закрываю глаза и приваливаюсь лбом к окну. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Посчитай до десяти. Вот так. Хорошо. Молодец, Кристина. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Когда раздался тихий стук в дверь, я уже вытерла щеки и обернулась.
— Войдите.
Сан Саныч стремительно направился ко мне.
— Кристина Игоревна, есть информация от нашего источника в «Росстрое».
— Присаживайтесь.
И мы садимся с ним за стол, на котором 10 дней назад Максим рвал на мне одежду. За стол, на котором мы совершили «ошибку».
Так, не думай об этом, Кристина. Не сейчас. Наливаю себе стакан воды и залпом выпиваю. Вот так. Хорошо.
— Какая информация? — Спрашиваю уже спокойным голосом. У меня получилось взять себя в руки.
— Наш источник работает в международном отделе. Он сообщил, что «Росстрой» рассматривает выход на европейский рынок. В частности, ведут переговоры с двумя французскими компаниями из одного холдинга, которые сейчас находятся на стадии банкротства и выставлены на продажу...
Я начинаю тихо смеяться. Сан Саныч на меня подозрительно смотрит.
— Все хорошо, Кристина Игоревна?
— Все прекрасно, Александр Александрович! Это действительно очень ценная информация! Похвалите своего источника.
— Да? — Он все еще смотрит на меня в недоверии.
— Да. Потому что мы тоже начинаем переговоры с этими французскими компаниями.
— Мы только начинаем или уже во всю ведём? Потому что «Росстрой» с ними уже даже встречался. Их президент летал в Париж недавно.
А вот это хреново.
— Мы еще лично с ними не общались. Только по переписке.
— Тогда, наверное, нам надо поторопиться... Потому что у «Росстроя» там уже во всю переговоры идут.
— Они торгуются? За какую цену они готовы купить французов?
Сан Саныч прочистил горло.
— По словам нашего источника, денег у «Росстроя» на самом деле не очень много. Они сильно сбивают цену, а французы пока не поддаются. Но тем не менее «Росстрой» — пока основной кандидат у этих французов. Больше реальных покупателей на эти компании нет. А у них такое положение, что они в итоге и за полударом готовы будут продаться, лишь бы не банкротиться полностью.
Я задумалась. У нас денег тоже не много. И мы сильно рискуем. «Росстрой» если прогорит с этой сделкой, то хотя бы все равно останется на российском рынке. А мы и тут стремительно теряем позиции. Права на ошибку нет.
— За сколько «Росстрой» готов их купить? Сколько они сбивают?
— Они сбивают половину, а французы не хотят столько уступать.
Черт! Я тоже надеялась сбить половину.
— Понятно, Александр Александрович. Спасибо большое. Пусть ваш источник следит дальше за этой ситуацией и докладывает тут же.
Мужчина согласно кивнул и направился на выход. Когда он закрыл за собой дверь, я тут же набрала по внутреннему телефону отцу.
— Пап, «Росстрой» тоже метит на французов. Уже ведёт с ними переговоры.
— Откуда информация?
— От Сан Саныча. Он по моему поручению засунул к ним своего человека.
— Ясно... Ну что, дочь, фигово. В России мы себя исчерпали. Нельзя упускать французов. Ты с ними на какой стадии сейчас?
— Я написала им письмо о том, что мы заинтересованы, они ответили, что готовы к обсуждению.
