— С удовольствием, — говорю ему и так же обаятельно улыбаюсь.
Он предлагает мне взять его под локоть, я соглашаюсь и мы выходим из ресторана. Спиной я чувствую, как Максим провожает нас тяжелым взглядом. Но я делаю это не специально. У меня нет цели злить его или заставлять ревновать. Просто он женат, и у него своя жизнь. А я свободная девушка, и у меня тоже своя жизнь.
Мы идем с Жаном вдоль набережной Сены. Проходим Эйфелеву башню, затем площадь Согласия, доходим до Лувра. Ему 37 лет, он высокий и подтянутый брюнет. Вдобавок очень интересный собеседник. Не успев пройти и 100 метров от ресторана, мы с ним уже перешли на «ты». Ну как на «ты». В английском, что «ты», что «вы» — это просто «you». Мы с ним отказались от официальных приставок в виде «мисс Морозова» и «месье Руссо».
Жан — чистокровный француз, родом из винодельческой провинции Бордо. Его семье принадлежат несколько крупных виноградников, они делают свое вино и продают его на экспорт.
— В моей семье все виноделы. Кроме меня. Один я оказался белой вороной и пошел в строительный бизнес, — смеется.
— Почему?
— Не знаю... — на мгновение он задумался, — мне всегда казалось, что в моем случае заниматься вином — это слишком просто. Мой дед и мой отец уже все за меня сделали. А я всегда хотел попробовать что-то новое, привнести что-то свое. Но в моей семье до сих пор не понимают мой выбор.
— А ты совсем не переживаешь за будущее вашего бизнеса? Что с ним будет, если ты так и не захочешь заниматься им?
— К счастью, у меня есть брат и сестра, которые могут продолжить семейное дело.
За непринужденной беседой время пролетает очень быстро. Жан рассказывает о своей жизни в Париже, я рассказываю ему об учебе в Гарварде. Где-то около 12 ночи он провожает меня до моего отеля и галантно целует мне руку.
— Очень приятно было узнать тебя получше, Кристина.
— И мне тебя, — улыбаюсь ему.
— Тогда на связи и до встречи в Москве.
Мы договорились, что в следующий раз для обсуждения дел он приедет в Россию. Точную дату выберем позднее.
— До встречи, Жан.
Я прохожу дверь-вертушку и сразу же взглядом натыкаюсь на Максима. Он сидит в лобби моей гостиницы и смотрит на вход.
Что он тут делает? И как он вообще узнал, где я живу?
— Какими судьбами? — Подхожу к нему.
— Жду тебя.
—Зачем?
— Чтобы проконтролировать, во сколько ты вернёшься и одна ли.
— А если бы не вернулась? Или вернулась, но не одна?
— В первом случае обратился бы в полицию. А во втором что-нибудь ему сломал.
— Ты слишком много на себя берёшь, Максим, — бросаю ему и разворачиваюсь по направлению к лифтам.
— Я твой брат, — кричит мне вслед, — имею право.
Я ничего не отвечаю ему. Захожу в лифт и еду на свой этаж.
На следующий день я решаю сходить в Лувр и внимательно там все посмотреть. Насколько позволит время, конечно. Так-то, чтобы тщательно обойти этот музей, нужно несколько дней. А то и неделя.
Я хожу по залам, осматриваю работы интересных мне художников. У некоторых останавливаюсь на подольше. Затем постепенно подхожу к залу, в котором висит «Джоконда».
Я сразу замечаю его. Максим стоит прямо напротив картины за ограждением из веревки и смотрит на полотно. Вокруг него толпятся туристы, пытаясь сделать селфи. Самойлов явно им мешает, из-за чего они недовольны. Но Максиму все равно.
Я засматриваюсь на него со стороны и совсем забываю, что Максим всегда чувствует на себе посторонние взгляды. Он оборачивается и наши глаза встречаются. Я не пытаюсь скрыться, это глупо, он меня уже увидел. Так и стою в стороне, смотря ровно на него. А он на меня. Максим не двигается с места, не пытается ко мне подойти, поэтому через пару минут такого зрительного контакта я ухожу сама.
Брожу еще какое-то время по музею, изучаю работы других художников, смотрю статую Венеры Милосской и ухожу из музея. Возвращаюсь в отель, беру чемодан и еду в аэропорт. Я лечу бизнес-классом. Одно из его преимуществ — мало людей, и соседи бывают редко. Но не в этот раз. На кресло рядом с моим опускается пожилая русская женщина. Пару минут назад она громко ругалась со стюардессой, и сейчас весь ее вид выражает недовольство и презрение.
Неожиданно в салон заходит Максим. Как он узнал, каким рейсом я лечу обратно??? Я же приказала своей секретарше не говорить об этом помощнице Самойлова.
— Извините, — обращается Максим к моей соседке, — можно попросить вас поменяться со мной местами? Мое кресло вот это, — и он указывает на какое-то в первом ряду.
— Нет! — Рявкает ему женщина, — Я свое место бронировала заранее!
Отлегло. Спасибо, что рядом со мной оказалась такая мегера. Но Максим не сдаётся, хотя за ним уже выстроилась приличная очередь из желающих пройти в салон самолета.
— Плачу любые деньги за ваше место.
Она прищурилась и задумчиво посмотрела на Максима. Потом повернулась ко мне. Я в этот момент опустила голову и уставилась на свои туфли. Потом она снова вернулась к Максиму, затем снова ко мне и снова к Максиму. Тяжело вздохнула, встала со своего кресла, похлопала Максима по плечу и со словами «Никогда не отпускай её» направилась, куда указал Самойлов. Я тяжело сглотнула и отвернулась к окну.
Максим сел рядом, не произнося ни слова. Он абсолютно спокоен и невозмутим. Кажется, его совсем ничего не смущает.
— Откуда ты узнал, в какой гостинице я живу и каким рейсом лечу обратно? — Я все-таки не выдержала и задала интересующие вопросы.
— Спросил у твоего отца.
Хмыкаю про себя. Кажется, папа настолько чувствует свою вину за несчастье дочери, что решил теперь примерить на себя роль сводника.
— Зачем тебе это?
Максим медленно поворачивает голову ко мне, смотрит прямо в глаза и тихо говорит.
— Просто хочу чувствовать тебя рядом, пока есть такая возможность.
Он снова говорит такой интонацией, что сердце разрывается. Я поспешно отворачиваюсь к окну и смотрю на движущуюся под самолетом взлетно-посадочную полосу. Лайнер резко ускоряется, громко гудит и отрывается от земли.
Ненаивжу момент взлета. Именно тогда я испытываю буквально животный ужас и панику. Со временем мне удалось это контролировать, но все равно я дико боюсь, именно когда самолёт взлетает. Когда уже набирает высоту и можно отстегнуть ремни, страх проходит. Посадки я тоже не боюсь. Но вот взлет... Это мой личный кошмар.
Я перепробовала кучу способов бороться с фобией. Был период, когда я усилием воли заставляла себя смотреть в окно на отрывающуюся землю. Особенно я так над собой издевалась в последние годы школы. Но в итоге я нашла более-менее действенный метод пережить эти ужасные 15 минут.
