— Я не уйду от тебя только из-за Лизы. Но если ты думаешь, что я смогу когда-то тебя полюбить, то это не так. Я не любил тебя в школе, я не полюблю тебя и сейчас. Я всю свою жизнь любил только одну девушку. Ту, о которой ты мне никогда не рассказывала.
— Я знаю, — ответила мне и продолжила орудовать приборами. — Будешь кетчуп? — безмятежно спросила меня через пару минут.
— Да, спасибо, — так же спокойно ответил ей и взял из ее рук соус.
Шли дни, я вышел на работу. Но вся моя жизнь была одним сплошным днем сурка. Утро, будильник, завтрак, время с Лизой, работа, вечер, время с Лизой, ужин и снова время с Лизой. С Олей мы общались по бытовым вопросам, оба делали вид, что все хорошо, ходили вместе гулять с Лизой, возили ее в поликлинику на плановые осмотры у педиатра, но никакой близости между нами уже не было. В какой-то момент я понял, что мне проще будет переехать в другую комнату. Так я и сделал. Ольга ничего мне не сказала.
Чем больше я жил такой жизнью, тем больше вопросов появлялось в моей голове. Самый главный из них: так будет всегда? В какой-то момент я понял, что мне предстоит сделать то, чего я так боялся очень много лет.
Я долго сомневался, долго себя отговаривал, но все же принял это решение. Я должен получить ответы на свои вопросы. Я должен посмотреть в глаза своему страху.
— Мне нужно уехать по делам, — бросил я Оле в субботу и вышел из квартиры. Сел в машину и поехал в «Золотой ручей».
Но я не остановился возле дома своего отчима, я поехал дальше. К дому Егора. Позвонил в звонок, и через несколько минут мне открыла мать Кузнецова.
— Максим! Как ты? Егор рассказал, что с тобой случилось! Это так ужасно...
— Не переживайте, Светлана Михайловна. Со мной все хорошо.
— Ну слава Богу! А ты к Егору? Его нет.
— Нет, на самом деле я к вам.
Мой ответ ее удивил.
— Чем могу тебе помочь?
— Видите ли, в результате того, что со мной случилось, я вспомнил свой 11 класс, который забыл после аварии. И я вспомнил, как на юбилее вашей покойной мамы, вы сказали, что знакомы с моим отцом.
Она смутилась.
— Да, Максим. Я тебе никогда больше об этом не говорила, потому что тогда повела себя очень бестактно. Я не знала, что ты не общаешься с Алексеем...
— А у вас еще сохранился его номер телефона? Тогда вы говорили, что он у вас есть.
— Я не общалась с твоим отцом ни разу. И несколько раз меняла смартфон с тех пор. Но вроде бы там контакты автоматически переносятся, так ведь? Давай сейчас посмотрю. Подожди минутку, схожу за телефоном.
И она ушла в дом. А я стою и не знаю, чего хочу больше: чтобы у нее его номер сохранился, или чтобы он не сохранился.
Светлана Михайловна вернулась через пару минут.
— Максим, есть номер. Но сам понимаешь, что столько лет назад он мне его дал. Уже мог давно поменяться.
— Ничего страшного, Светлана Михайловна.
Она продиктовала мне телефон, крепко меня обняла и вернулась в дом. А я сел в машину и тупо уставился на цифры. Сердце бешено заколотилось, а руки затряслись. Экран телефона гас несколько раз, я его разблокировал и снова продолжал смотреть на номер, не имея в себе сил нажать кнопку вызова.
Нужно это сделать уже. Раз и навсегда. Задать ему все вопросы, которые меня гложат столько лет. И которых стало еще больше после того, как я посмотрел на Новый год наши с Кристиной фотографии.
Я все-таки нажимаю кнопку вызова. Тяжело сглатываю, зажмуриваю глаза и подношу телефон к уху.
Несколько секунд просто тишина. А потом идет вызов.
Первый. Второй. Третий.
— Алло, — говорит в трубку мужской голос. И я узнаю его. Спустя почти 20 лет я, черт возьми, узнаю этот голос. Зажмуриваю глаза еще сильнее, пытаясь совладать с адреналином, из-за которого сердце сейчас, кажется, выпрыгнет из груди. — Алло, — повторяет он через несколько секунд. — Кто это?
Сейчас или никогда.
— Привет, — пытаюсь сказать, как можно ровнее. — Это Максим. Твой сын. Мы можем с тобой встретиться?
Глава 18. Самое важное решение
POV Максим
— Алло, — говорит в трубку мужской голос. И я узнаю его. Спустя почти 20 лет я, черт возьми, узнаю этот голос. Зажмуриваю глаза еще сильнее, пытаясь совладать с адреналином, из-за которого сердце сейчас, кажется, выпрыгнет из груди. — Алло, — повторяет он через несколько секунд. — Кто это?
Сейчас или никогда.
— Привет, — пытаюсь сказать, как можно ровнее. — Это Максим. Твой сын. Мы можем с тобой встретиться?
Я услышал, как он ахнул на том конце провода. Он молчит в трубку. Я тоже больше ничего не говорю. Так и сижу с телефоном у уха, все еще не открыв глаза. Кажется, я даже перестал дышать.
— Сын... — наконец, говорит он мне. — Неужели это ты?
— Я...
— Да, конечно. Я был бы счастлив снова тебя увидеть...
Я тяжело сглатываю. «Я был бы счастлив снова тебя увидеть»... А что тебе мешало видеть меня раньше?
— Где ты сейчас живешь? Я приеду к тебе.
— Я в Воронеже.
— Ты сможешь завтра?
— Да. Конечно, смогу.
— Где? Куда мне приехать?
— Я пришлю тебе адрес одного кафе. На этот номер можно?
— Да, присылай на этот. Я напишу тебе время.
— Хорошо, Максим.
Мне кажется, он хочет сказать мне что-то еще, но у меня сейчас больше нет сил говорить с ним.
— До завтра, — бросаю ему и кладу трубку, не дожидаясь ответа.
Через пять минут он присылает мне адрес. Я еще долго сижу за рулем у дома Кузнецова, пытаясь привести в порядок свои мысли и унять дрожь в пальцах. В горле пересохло, воздуха не хватает, сердце колотится, как бешеное.
Я до сих пор не могу поверить, что сделал это, что позвонил ему. Желание посмотреть этому человеку в лицо возникло после случившегося в Кристинином кабинете. Когда я, зная, что Ольга беременна, захотел ее бросить ради единственной любимой женщины. Но, смотря на быстро растущий живот своей жены, я понимал, что не могу сделать это. Не могу стать, как мой отец. Я не могу превратиться в человека, которого ненавижу больше всех в жизни. А когда я впервые взял Лизу на руки, я точно понял, что никогда не оставлю своего ребёнка.
Но вопросы так и клубятся в голове, словно комок из гремучих змей. Отравляют все мое сознание и не дают спокойно жить. Я должен посмотреть в глаза этому человеку и спросить у него все, что хочу.
Я завожу мотор и еду домой. Покупаю билет на ночной поезд до Воронежа, играю пару часов с Лизой, переодеваюсь и объявляю Оле, что мне нужно уехать по делам.
