– Есть такая.
– Веди.
– А как ты…
– Саша!
– Ладно-ладно! Ты держись только!
Я плохо помню, как добрался до раздевалки – похоже, работал уже автопилот. Ростовое зеркало на двери шкафа-купе. Очень хорошо. Я сомневался, что смогу шагнуть, например, через зеркало в трюмо, – сил не было от слова совсем. Достал из кармана спичечный коробок, открыл, извлек маленький кусочек гравия. Оттуда. С изнаночной версии Марсова поля. Материальный предмет с той стороны в месте Силы – не обязательное условие для перехода, но очень его облегчает, что для моего состояния немаловажно. Теперь сжать кусочек гравия в ладони и глянуть в зеркальные глубины, постаравшись не увидеть своего отражения. Пахнуло холодом.
– Денис, позвони, когда вернешься, ладно?
– Скорее всего, это будет завтра, – сказал я, сконцентрировался и шагнул через затуманившееся зеркало в промозглую сырость Изнанки.
Глава 11
Владимир. Гости из прошлого
Санкт-Петербург. 11 июля 2016 года
С момента ритуала пробуждения Светланы я так и не смог поговорить с Дарьей. Она исчезла, будто в черную дыру провалилась. Телефон недоступен. Все время. Сначала меня это встревожило – мало ли что могло случиться, – потом разозлило. За кого она меня держит? За лакея бесправного? Когда я нужен ей – изволь, явись по первому требованию, а когда наоборот – извиняй, пробужденный, у меня куча дел, не до тебя? Несправедливо! Собственно, все прошедшие три недели меня так и кидало из стороны в сторону по эмоциональной шкале. То я беспокоился о Светлане, чувствуя за нее ответственность, и не находил себе места из-за синдрома «что-то пошло не так». То обижался и злился на Дарью. То вдруг кидался в другую крайность – винил себя за недостойные мысли, мол, у Пробуждающей и впрямь забот наверняка немало, чтоб еще и в мои влезать по первому зову.
Сижу и тупо смотрю в монитор, пытаясь работать. Очередной текст от издательства – низкопробный любовный роман. Сосредоточиться удается ценой немалых усилий, так как мысли блуждают уж очень далеко от текста, по которому механически перемещается мой взгляд. С трудом одолев две страницы, решаю отвлечься – хоть почту проверить.
В ящике всего одно новое письмо. С неизвестного адреса. Не люблю я такого и всегда инстинктивно напрягаюсь. По моему опыту, подобные вещи несут с собой в лучшем случае спам, а в худшем – неприятности. «Эльнар Камский» – явно вымышленное имя. Тема: «важное предложение». Под таким соусом может быть все, что угодно.
Со словами: «Да ладно, опять, наверное, какую-нибудь фигню купить предлагают!» – я все же открываю письмо. И замираю.
Письмо состоит из фотографии черноволосого полноватого типа, чье лицо снится мне с похорон отца и заставляет сжимать зубы от ненависти. А ниже написано всего одно слово: «Интересует?»
На какое-то время я будто выпадаю из реальности и, словно загипнотизированный, смотрю в ненавистное лицо Антона Полтавского. Кто это прислал? Откуда узнал? Почему сейчас? Мысли мечутся, как муравьи в разворошенном палкой муравейнике. В голове полный сумбур. От резкого звука мобильника едва не падаю со стула. Хватаю его не глядя и нажимаю кнопку приема вызова.
– Володя! – Голос Дарьи посылает вдоль позвоночника волну холода. – Здравствуй. Нам надо поговорить.
* * *
Сижу, погруженный в свои мысли на перископную глубину. Негромко звучит клавесином Измайловский сад. Напротив меня – у скамейки с питерским ангелом фотографируются влюбленные. Действительно влюбленные – их белые струны не лгут. Даже завидую им немного. Беззаботные, как бабочки-однодневки. Наслаждаются обществом друг друга, и больше им ничего не нужно. И завтра для них нет. Только сегодня, сейчас – этот момент, скамейка, ангел и они двое. У меня такого в жизни никогда не было… И, наверное, уже не будет. Беззаботность – это не про меня. И не только в моем даре дело, а…
– О чем задумался, арфист?
Голос незаметно подошедшей Дарьи прерывает течение моих мыслей. Весьма кстати, а то я так еще, чего доброго, жалеть себя начну. Непорядок.
Поднимаю на нее взгляд. Улыбается, как всегда, очень тепло, но в глазах затаилась тень тревоги. И в звучании проскальзывает она же. Напрягаюсь. Какие-то проблемы? Впрочем, сначала все же о моих.
– Куда ты пропала? Я три недели дозвониться не мог.
– Извини. Надо было предупредить. Я уезжала. Дела семейные. Ну что ты так смотришь? Или я не человек? У меня, представь, тоже есть родственники. Далеко отсюда.
Никаких тревожащих тональностей. Аквамариновая струна не фальшивит. Да, странно. Похоже, в глубине души я и впрямь воспринимал Дарью как некое высшее существо, и простые человеческие заботы казались чем-то, не имеющим к ней никакого отношения.
– Это бывает. – Она усмехается. – Порой на меня так реагируют.
– Прости.
– Ничего. Но ты ведь тоже хотел поговорить? Еще тогда, перед ритуалом? К сожалению, не получилось. Еще не поздно, надеюсь?
– Не поздно. Меня кое-что беспокоит… На самом деле, многое.
– Вот как? И в чем же проблема? В развитии твоего дара? В последний раз ты справился неплохо – грамотно довел кандидатку до места Силы. Допустил всего одну небольшую ошибочку – слишком привязал ее к себе, но сам же с этой проблемой разобрался. Опыт – дело наживное. Держу пари, скоро ты станешь экспертом в игре на струнах.
Последние фразы Дарья произносит, ободряюще улыбаясь и положив руку мне на плечо, но я как-то не спешу превращаться в плавящийся воск.
– Как она?
– Пробужденная? Нормально… Более-менее. Похуже, чем ты, но неплохо.
– Какие-то проблемы?
– Не очень серьезные.
– Можно с ней поговорить?
– Пожалуй, не стоит.
– Почему?
– Видишь ли, ритуал с ней прошел не столь гладко, как с тобой. У тебя уже был дар, и его только оставалось нужным образом направить и развить. У нее же способности спали. Их пришлось пробуждать в полном смысле этого слова. И волну памяти предков она выдержала не так стойко…
Мне становится не по себе:
– Что с ней, Дарья?
– Успокойся – ничего страшного. Просто она сейчас не совсем… в форме. Я отвезла ее к своим, в деревню. Ей еще нужно полностью все осознать, почувствовать и принять свою новую ипостась, оправиться от последствий ритуала. Какое-то время ей нужен покой и ограниченный круг общения. Я лично возьму над ней шефство. Помогу завершить переход. Ты сильнее этой девушки и справляешься сам, а ее надо вести.
– Не очень-то справляюсь, – бормочу я мрачно.
– Ты сейчас о чем?
– О манипуляциях. От них на душе остается неприятный осадок. Боюсь, чем дальше, тем его будет больше.
Та же улыбка, то же звучание. Даже нотки не поменялось. Так почему же мне кажется, что она недовольна?
