При других обстоятельствах я постарался бы разобраться в причинах такого ее состояния, но возможности поговорить наедине за всю ночь так и не представилось. Да я уже и не стремился: и вымотался запредельно, и язык смозолил, давая показания, да и собственных причин впасть в беспокойство на грани страха у меня хватало. Так что разговор я отложил на неопределенный срок. К утру все, чего мне хотелось – это упасть в кровать и проспать беспробудно несколько часов.
Отпустили меня примерно в полшестого, но я еще на часик занырнул на первый слой Изнанки, хоть и дергаясь при этом. И немудрено после недавних-то приключений. Однако мне было необходимо хоть немного унять наваливающуюся медведем боль. Ох, надеюсь, ковен, после того как я отработаю их заказ, сдержит свое обещание насчет целителя, а то я уже начинаю помаленьку себя инвалидом чувствовать. Кстати, как раз наступил тот самый день, когда мне эту работу предстояло выполнить. Дополнительная причина, чтобы не вести никаких душеспасительных бесед, а хоть как-то привести себя в форму и немного выспаться.
Короче, дома я появился примерно около семи. Хорошо хоть, сообразил еще вечером, когда ждал Александру с кавалерией, отзвониться Ладе, а то девчонка с ума бы сошла от беспокойства. Кстати, я теперь понятия не имел, как себя с ней вести. Она считает себя моей двоюродной сестрой, между прочим. А мы с ней – чужие люди и впервые увидели друг друга неделю назад. Говорить ей это? И что тогда? Настаивать, чтобы она от меня съехала? Жалко – девчонка хорошая, а в том, что родства между нами нет и поэтому обернулся пшиком мой шанс вспомнить свое прошлое, она же не виновата. Видимо, придется еще какое-то время поиграть в заботливого кузена. Хотя, по-хорошему, на моем месте заботливый кузен отослал бы ее от себя как можно дальше. Опасно рядом со мной нынче, очень опасно.
В общем, к моменту прихода домой я чувствовал себя примерно так же, как выглядела Александра. Мне остро требовалась пауза на поспать и на подумать. Выглядел я не фонтан, так что Лада, к счастью, от вопросов воздержалась, когда я наскоро слупил несколько бутербродов и скрылся в своей спальне. Не сейчас, девочка, не сейчас.
* * *
Конгресс-холл «Васильевский» мне раньше видеть не приходилось. Ни изнутри, ни снаружи, даже издалека. Как-то не попадал я сюда. Впечатление о нем у меня с первого взгляда сложилось неоднозначное. Мощная, основательная угловатая постройка из серого камня смотрелась этакой суровой и неприступной цитаделью. Колонны такое впечатление совершенно не скрашивали. Скорее, наоборот. Это здание вполне подошло бы крышующей меня «конторе». Возможно, даже лучше знаменитого дома на Литейном, поскольку тут здание и аурой обладало соответствующей. «Лубянковской», если можно так выразиться. Кто видел оба здания, со мной согласится. И звучание, кстати, отдавало Бахом – было мрачно-торжественным, вызывающим даже какую-то внутреннюю дрожь. Похоже, не просто так самые крутые ведьмы и ведьмаки Петербурга назначили в этом доме свой ша… то есть, виноват, общее собрание ковена.
В здание я прошел, согласно ранее полученным инструкциям, с черного хода, предъявив пропуск вахтеру. Оно и верно: ни к чему мне светиться перед широкой магической общественностью – а ну как зуб у кого-то из них на меня вырастет после сегодняшнего вечера?
Меня уже ждали – тот ведьмак из верхушки. Похоже, до конца нашего временного сотрудничества с ковеном он будет меня курировать. Ведьмака звали Станислав. Нет, он и не подумал мне представляться. Его имя я узнал из той самой сверхсекретной папки, которую мне вручили с такими предосторожностями и грозными предупреждениями. Занятное, между прочим, оказалось чтиво. Никогда бы не подумал, что некоторые личности, чьи имена я нашел в списках, состоят в ковене. М-да, причины соблюдать секретность у ведьмовской верхушки имелись.
– Пойдемте, – сказал Станислав после обмена приветствиями. – Я покажу ваш наблюдательный пункт. Оттуда вы будете хорошо видеть зал, а сами останетесь незамеченным.
– А видно «вживую»? – уточнил я. – Через камеру мне работать намного сложнее.
В глазах ведьмака проскочила искорка любопытства.
– А вы и через камеру можете?
– Да, но предпочел бы работать в условиях прямой видимости. Техника глушит восприятие и вносит искажение.
– Ну, в данном случае это неактуально. Видимость будет самая прямая.
И на том спасибо. У меня начали уже тяжелеть виски – верный признак подступавшего приступа мигрени. Это, конечно, не тот приступ. Прок лятая болячка, которая регулярно пытается вогнать меня в гроб, тут ни при чем. Для нее пока рановато – я буквально перед приходом сюда заглянул ненадолго на Изнанку, чтобы подлечиться. Эта мигрень из другой оперы – такое со мной иногда бывает в местах большого скопления народу – с лишком много всего приходится экранировать. А тут еще все с особыми талантами и звучат так, что мама не горюй! Вдобавок мне нельзя глушить все чохом, иначе я не услышу самого главного – того, ради чего все это затеяно. Впрочем, я знал, на что шел.
Ладно, будем настраиваться на работу. Что я ищу? То есть вопрос, конечно, стоит – «кого», но сейчас меня волновало именно «что» – звучание, по которому я смогу определить преступника, пьющего чужую Силу. По идее, в звучании серебристой и палевой струн психосилы и энергетики должна присутствовать некая полифоничность, свидетельствующая о том, что паранорм не только своей Силой пользуется. Для опытного арфиста это должно быть заметно, особенно если чужая Сила поглощена лишь недавно и еще не полностью слилась с сущностью поглотителя. Если у кого-то из собравшихся я обнаружу что-то подобное – дело в шляпе. Но это такая тонкость, которую и в тишине-то пропустить можно, а уж в такой толпе и такой какофонии…
Может, уйти на Изнанку ментально? Конечно, весь этот колдовской шабаш никуда не денется, но исчезнет звучание города и обычных людей. Все полегче. К тому же Изнанка не умеет лгать. Там раскрывают свое истинное обличье даже те, кто совершенно маскируется в реальном мире. Уже хотя бы поэтому стоит проверить через нее всех, в том числе и ту четверку из Внутреннего круга, с которой я беседовал в Михайловском саду. Там в их звучании аномалий не обнаружилось, но кто знает, вдруг среди них есть кто-то, способный скрывать истинное звучание? Двоедушник, например.
Сказано – сделано. Зеркало в комнате, к счастью, имелось. Если только заглядывать на ту сторону, то можно бы и без него, но с ним как-то надежнее. Силы мне для работы потребуются, а тут пока по старинке сработаем. Я сконцентрировался и глянул сквозь зеркало. Потом закрыл глаза и мысленно визуализировал Изнанку. Когда же открыл их, вокруг стало тише и мрачнее. И лиловое в спектре появилось. Порядок.
Ну-с, приступим. Массовка внизу звучит как симфонический оркестр перед концертом – все настраивают инструменты, так что «ни толку, ни проку, не в лад, невпопад совершенно». Продираться сквозь этот звуковой наждак для ушей дико сложно, но, если сосредоточиться на конкретных людях, остальных можно слегка и приглушить. Так что идем по списку подозреваемых – местной элиты. Начнем с правления. Станислав… Нет, у этого порядок. Видимая ведьма – Наталья. С ней тоже никаких аномалий. С моими невидимыми собеседницами сложнее. Их приходится искать по звучанию и фотографиям. А звучать они тут могут несколько иначе. Впрочем, не все ли равно, с кем именно я беседовал там, на скамейке? Если фигурант из папки выдаст ту полифонию, которую я ищу, он попал… Или она. Женщин тут, кстати, больше, и намного.
