— Познакомите? — изобразил я просящую мордашку.
— Как приедет, позову всех в гости, — пообещал Михаил Иванович.
Илью Жаровы приняли сразу и без вопросов. С маман они ни разу не пересекались и, как большинство моих знакомых, поверили, что это «братишка». К моему глубокому изумлению, Илья представился журналистом-искусствоведом. Я еле челюсть подобрал от неожиданности. Хотя… возможно и вправду журналист. Он притащил печатную машинку в мастерскую и что-то там постукивал. Отчего-то я решил, что Илья отчёты обо мне любимом строчит, но вполне вероятно, что и статьи.
У Жаровых это заявление не вызвало сомнений по той причине, что Илья легко оперировал специфическими терминами и нахваливал меня.
Моя космическая коллекция уже добралась до Японии. Майя, кстати, была в курсе и даже ходила с дочерьми на выставку. Больше всего Ане и Лизе понравилась вторая выставка мягких игрушек. Девочки метнулись в дом и принесли зайцев собственного изготовления.
Илья похвалил их поделки и разом стал душой компании. Невольно я восхищался, наблюдая со стороны, как нужно «работать с материалом». Всё же их там, в школе, натаскивали очень грамотные психологи. И пары часов не прошло, как познакомились, и вот уже под сливовую наливочку Майя рассказывает о своей жизни. Никакая она не Майя Гельштейн, а на самом деле Быховская, племянница жены Элизара Марковича.
— Я ведь до двадцати двух лет думала, что мы с Викторией сестры-двойняшки. А оказалось, что это Вика родная, а я дочь брата Гинды Хаимовны Быховской.
История Майи меня потрясла. Её родных родителей зверски убили во время коллективизации. И по какой-то причине пожалели малышку. Семья Гельштейнов забрала девочку к себе и воспитывала как родную дочь. Виктория пошла по стопам родителей и поступила в медицинский институт, а Майя — в художественное училище. Летом сорок девятого года в одном из подмосковных санаториев она познакомилась с Михаилом Жаровым, и вскоре они поженились.
А в феврале 1953 года Гольштейна и жену арестовали, включив их в список по «делу врачей». Виктория, напуганная арестом родителей, не знала куда и к кому обратиться. Михаил Иванович принял её, не сомневаясь и не раздумывая о последствиях. Майя тогда была беременная.
— Отвёз я, значит, третьего апреля Майю в роддом, — продолжил рассказ сам Жаров, — пытался, конечно, пробиться. Меня узнали и врачи, и санитарки, но всё равно не пустили внутрь, ночь же. Пришлось домой возвращаться. Названивал каждые пятнадцать минут. Наконец узнал, все, родила! Мы с Викой на радостях бутылку шампанского открыли. А я же не спал всю ночь. И только уснул, как снова звонок телефона. Думал, хулиганы. Нам в те дни часто звонили с различными угрозами. Оказалось, Гельштейнов выпустили! Рассыпалось «дело врачей».
— Дача Виктории здесь неподалёку, — добавила Майя.
Про то, что обещал нас познакомить с Никулиным, Жаров не забыл. И предупредил заранее, когда ожидает гостей. Я сразу погнал Илью в Москву забрать бабушку и деда, но сначала за мясом на рынок. Это чтобы шашлык успеть замариновать. Заодно прикупили кое-что из овощей и в кооперативном магазине майонеза. Пока Илья рулил, я трепался на тему того, что с этим майонезом можно приготовить.
— Закругляйся, братишка, а то захлебнусь слюной, — прервал меня Илья. — Лучше расскажи, чего так клоунов любишь?
— Кого? — не сразу въехал я, о чём это он, а после сообразил.
Илья несколько лет отсутствовал в стране. Он давно не видел отечественных фильмов. За прошедшие несколько месяцев мы с ним немного наверстали, но старались ходить на премьеры. Он пропустил комедии «Самогонщики», «Пёс Барбос и необычный кросс» и замечательный фильм «Когда деревья были большими». Никулин ещё не набрал той популярности как актёр, которая его ждёт в будущем.
— Так и палятся шпионы в СССР, — намекнул я Илье.
Он не понял, а я пояснил про пропущенные годы и незнание таких известных фильмов.
— Учту, — на полном серьёзе ответил Илья.
Бабушка не хотела ехать на дачу в субботний вечер, но я был настойчив и уговорил. Когда она ещё с известным артистом увидится?
Встреча с семейством Никулиных прошла без особой помпы. Обычные люди, без звёздности и показной значимости. Юрий Владимирович выглядел лет на сорок или чуть старше, а сыну Максиму было восемь лет. Сколько Татьяне Николаевне, супруге, я не стал спрашивать. Посиделки и шашлыки прошли отлично. Жаров вытащил из своих запасов соленья, мы выставили мясное и шашлыки, Никулины принесли голубцы и овощей на салаты. Одного стола не хватило, пришлось с дачи Никулиных нести вместе с табуретками. Такой стол шикарный накрыли!
Не знаю, когда Юрий Владимирович начнёт собирать анекдоты, но я решил добавить уже в его копилку: «Директор цирка звонит в милицию: «У нас сбежал слон».
— Особые приметы? — спрашивает дежурный».
«Пикассо приехал в Лондон. На вокзале у него украли часы. Инспектор полиции спросил:
— Вы кого-нибудь подозреваете в краже?
— Да, я помню одного человека, который помогал мне выйти из вагона.
— Вы художник, нарисуйте его портрет.
К вечеру по рисунку Пикассо оперативная лондонская полиция задержала по подозрению в краже трех стариков, двух старух, два троллейбуса и четыре стиральные машины».
Громче всех хохотала моя бабушка.
Мою подачу подхватили и анекдоты посыпались один за другим. Я невольно заволновался. Ну как начнут политические рассказывать, а у нас Илья из тех самых органов, что следят за этим. Но ничего такого никто не рассказывал — дети же за столом. Время пролетело быстро и все остались довольны. Бабушка меня потом благодарила, что я её вытащил на дачу.
Отец вернулся из Занзибара в конце июня. Там начались какие-то перестановки и объединение стран, посол пока не требовался. Отец приехал загорелый дочерна и похудевший. Он успел переболеть чем-то местным, к тому же пища ему не подошла. По этой причине ему выдали путёвку в санаторий на море, чтобы смог отдохнуть и поправить здоровье. Мне в подарок привёз местный головной убор и, к моему большому удивлению, пластинку «Битлз». Как оказалось, это из поставок в магазин посльства. Том же и для маман подобрал отрез синтетической ткани бешеной расцветки.
Лето прошло в приятном безделье и расслабленности. А потом опять началась школа. В начале октября отца снова отправили за границу. На этот раз послом в Израиль. Маман осталась дома (а то там стреляют).
Дядя Вова пришёл встретил меня после школы тринадцатого октября. Он уже что-то знал по своим каналам. Наверняка был в курсе готовящегося переворота. И по какой-то причине решил ещё узнать информации.
— Сашка, а что там насчёт Хрущёва? — ненавязчиво поинтересовался он. — Помнишь, ты рисовал?
— Уйдёт в отставку по состоянию здоровья, — осторожно ответил я. — И тот человек, который встанет вместо него, задвинет тех, кто сейчас помогает.
— Фамилии, имена? — Я отрицательно покачал головой. И так сболтнул больше чем нужно. — Рисунки? — наседал полковник.
