Единственным возможным выходом было лезть по стене, которая была видна врагам как на ладони. Без охраны и огневой поддержки Ранкович взобрался на вершину горы и вышел на плато, не зная, в чьих оно руках. На его счастье, немцев там еще не было. Тем временем ситуация в долине становилась всё более драматичной. Охранник Карделя Владо Миклавц – Хенрик, который время от времени подходил к выходу, чтобы посмотреть, что происходит, дорого заплатил за свою смелость. Вражеская пуля поразила его прямо в висок: кровь брызнула на скалу, а часть мозгов вытекла в его пилотку. Тито приказал своему охраннику Никице Прльи застрелить его из милосердия, что тот, после краткого колебания, и сделал. «Слава товарищу Владо», – сказал Тито и встал на колени у трупа павшего бойца. Лишь в половине одиннадцатого, когда казалось, что всё пропало, Ранкович послал с Жуйовичем короткую записку, в которой сообщил Тито, что делать: следует отступить на вершину горы, где нет вражеских отрядов. Жуйович тогда вернулся с плато, сначала через лес, потом через ручей, и снова появился в домике. Он увидел, что Тито – в маршальской форме, а Зденка – в военной. Она явно убеждала его сдаться немцам. Црни, которому Тито уже давно действовал на нервы, повел себя опрометчиво. Он схватил револьвер и закричал: «Что это значит? Надел парадную форму, но знай, что живым им не сдашься. Выходи, старый трус! Хочешь сдаться немцам и как командир спасти свою голову, но при этом уничтожить и предать нашу борьбу?!» Угрозами он заставил его покинуть убежище, и в то же время настолько успокоил Зденку, что она последовала за ним
[730]. По крутой тропинке, которая вела в домик, пойти было нельзя, так как она находилась под непрерывным вражеским огнем. Тогда Жуйович предложил разобрать деревянный пол дома и по канату спуститься вдоль русла ручья, протекавшего через долину, там, где в дождливое время с крутой скалы падал маленький водопад. К счастью, ручей тогда высох, и, главное, был прикрыт от огня немцев. Из шелковых парашютных строп сплели довольно толстый канат, по которому спустились примерно на 15 метров вниз. От места спуска они пошли налево до высокой скалы, а оттуда на палящей полуденной жаре взобрались по крутому склону на вершину горы. «Русло горного ручья, вдоль которого мы уходили, – впоследствии рассказывал Кардель, – было в осколках скалы и сильно изрезано, так что хорошо нас прикрывало, но, конечно, мы очень осторожно спустились по канату, пересекли тропу и, на карачках, прячась за кустарниками, взобрались на склон»
[731]. Перед отвесной скалой стоял Жуйович, указывавший им путь наверх. Карделя из-за поврежденной ноги вскоре пришлось нести. У Зденки снова случился такой приступ паники, что она не захотела уходить по руслу ручья, несмотря на то что Тито кричал на нее.
Едва все выбрались из пещеры, как около 11:30 прилетела новая группа вражеских самолетов. Парашюты закрыли небо, так что его почти не было видно, но группа Тито уже была близка к спасению. Согнувшись, чтобы не стать слишком заметной мишенью для вражеских самолетов, они карабкались наверх по заросшему склону от одного куста к другому. Они быстро ползли, каждый в своем направлении. Тито был настолько измучен, что раз или два чуть не потерял сознание. На плато, до которого он добрался с большим опозданием, что сильно обеспокоило Карделя, Ранковича и других, они наконец воссоединились. Все были на месте. Они с Ранковичем обнялись со слезами на глазах. «Где иностранные миссии?» – спросил Тито у Марко. Тот ему ответил, что русские в безопасности
[732]. Тем временем партизанские отряды, на помощь которым подоспела I Далматинская бригада, мобилизовались и перешли в контрнаступление. Оно было таким решительным, что немцы вскоре оказались в трудном положении: от полного уничтожения их спасла моторизированная колонна, которая на следующий день пришла на помощь из Бихача
[733].
План немцев прояснился: комбинированная операция воздушными и наземными силами с целью захватить в плен верховного главнокомандующего, а затем уничтожить в окрестных горах главную часть партизанской армии. Что касается Тито, то они захватили только его джип и новую маршальскую форму, которую нашли в швейной мастерской и в качестве трофея выставили в венском арсенале, именно в том месте, где молодой Тито начинал свою службу в императорско-королевской армии. Позднее, когда арсенал подвергли бомбардировке, сгорела и форма
[734]. Захватили также дневники Рэндольфа Черчилля и Владимира Назора, и всё
[735]. Гитлер был в бешенстве, когда узнал, что Тито не взяли в плен. «Видно, что фюрер очень зол и кричит: предательство!» – сделал запись в дневнике Глайзе фон Хорстенау
[736]. Убежав из Дрвара, члены Верховного штаба всё еще не были в безопасности: они маневрировали туда-сюда и вышли к горе Шатор, где и встретились с членами союзнических миссий. Те не попали в немецкое кольцо окружения, и им было проще выбраться на плато над Дрваром. Поскольку к Крбавскому полю, куда отступил Тито, продвигались по разным направлениям целых четыре колонны, в последующие дни положение оставалось критическим. Ночью немцы заняли всю территорию, так что для беглецов осталась свободной только одна тропа, по которой они и ушли, когда на них наступали танки вермахта. В этой критической ситуации произошла серьезная ссора с русскими, которые потеряли голову и сильно осложнили положение Тито и его соратников. Генерал Корнеев орал на Ранковича: «Вы понесете личную ответственность, если с советским генералом и с советской миссией что-нибудь случится. Это вы нас поставили в такое положение»
[737]. Он потребовал, чтобы за ним и за его людьми прислали самолет, который был у маленького советского отряда на аэродроме союзников в Бари. Ранкович сразу же одобрил этот замысел и предложил отправить Тито в Италию вместе с русскими. Тот сначала и слышать ничего не хотел о том, чтобы оставить своих бойцов, но под давлением своего сопровождения согласился и разрешил вызвать помощь по оставшейся у них радиостанции
[738].
