— В этой личине пойдешь? Или матрицу все-таки поменяешь? — поинтересовался дом.
— Наверное, в этой. К ниису мне только завтра. Да и утомился я вытаскивать из себя острые предметы. Кстати, Макс… как думаешь, есть ли смысл задавать Шарану вопросы по поводу отступников?
— Тебе зачем?
— Из фиксаторов много базовых нитей за раз не наделаешь. А если я начну скупать их телегами, то нер Шайд (да и не только он) обязательно заинтересуется причинами. Но я тут подумал — может, нам попытаться на черный рынок выйти? Найти того, кто делает их нелегально?
— Даже не вздумай, — предупредил Макс. — Каратели закрывают глаза на существование ночных гильдий лишь до тех пор, пока те не заходят слишком далеко. Если Шаран или Лоорг хотя бы раз в этом замараются, то столицу вычистят тагорами, как припортовые районы, когда ты там впервые появился. Думаешь, «ночникам» это надо? Если что, они же тебя первыми и сдадут. Так что не лезь в это дело, Олег. Ни в какой личине. Понял?
— Понял, — снова вздохнул я. — Но все же согласись: отступники не сами же по себе живут и спокойно работают в запрещенной области? Это не простые дворники — маги. Причем, скорее всего, артефакторы. Быть может, бытовики. В худшем случае, универсалы. И кто-то постоянно снабжает их материалами, теми же артефактами… даже имея хорошее прикрытие в гильдии, одиночкам выжить очень сложно. Всего одна осечка с клиентом, и сразу жди в гости команду карателей. А Шэд как-то сказал, что отступники если не процветают, то все же их достаточно много в Архаде. И мне показалось, что есть смысл кого-нибудь из них поискать.
— Ты сперва с другими проблемами разберись. Тебе мало клана Ночи? Мало того, что тобой заинтересовался Лоорг? На мой взгляд, ты и так слишком много им о себе рассказал. Тот же Рез получил достаточно доказательств, чтобы связать тебя с мастером Шалом. Думаешь, ему будет трудно настрочить анонимный донос в Орден и намекнуть, что на самом деле каратель жив и вообще, не тот, за кого себя выдает?
Я нахмурился.
— В случае такого доноса каратели первым же делом явятся с расспросами именно к нему. Как к уважаемому мастеру-зодчему, который вернул в Орден мое оружие и во всеуслышание заявил, что мастер Шал мертв. Любой намек на то, что это ложь, поставит под угрозу жизнь Реза. Причем не только его, но и всей его семьи.
— Да. Но как только он перестанет опасаться за жену и детей или поймет, что ему нечего терять, у тебя появятся проблемы.
— Правильнее сказать, у одной из моих матриц могут появиться проблемы, — поправил я Макса. — Но мне ничего не стоит ее заменить. Хотя в чем-то ты прав: я недостаточно хорошо продумал этот вопрос.
— Так думай быстрее. Это ведь и моя безопасность тоже. Если ты по каким-то причинам исчезнешь, что я буду тогда делать? О ком заботиться? Кого ругать?
Я усмехнулся.
— Ну хотя бы с Шэдом продолжишь препираться. Чем тебе не занятие?
— Да с ним уже скучновато стало, — по-стариковски вздохнул Макс. — Раз в десять лет придет, пообещает перерождение, поговорит о том о сем и снова уйдет. А с тобой интересно. С тобой я прямо чувствую, что живу.
— Тогда терпи, — философски пожал плечами я. А потом свистнул улишшу, подхватил с кресла кафтан и ушел гулять. Благо погода к ночи наладилась и хотя бы в ближайшие пару ринов обещала не обрушивать на мою голову проливные дожди.
* * *
Утром, спускаясь по лестнице, я услышал странный звук в той части дома, где обитали слуги. Потом звук повторился, так что я повременил с завтраком и прошелся по коридору, откуда несколько дней назад убирали трупы. Звук раздавался из-за дальней двери — похоже, там кто-то плакал. Причем плакала женщина — горько, навзрыд, стараясь делать это как можно тише.
Поскольку женщин в моем доме было всего две, и у одной имелась высокая вероятность проблем со здоровьем, о которых она бы мне точно не сказала, то скромничать я не стал и просто вошел, желая убедиться, что это не Ло тут страдает от того, что я не смог с нее снять магический браслет.
Как оказалось, рыдала Тина. Когда я открыл дверь, она сидела на краю постели, крепко обняв подушку, сдавленно всхлипывала и выглядела так, словно ей только что сказали, что у нее кто-то из близких родственников умер.
— Что случилось? По ком траур? — поинтересовался я, бегло оглядев небольшую комнату. С виду все было в порядке: кровать, тумбочка, маленький столик в углу, на котором уже подсыхал букет цветов… ни пыли, ни грязи, ни разрушений. Ни даже вскрытого письма в пределах видимости, которое могло бы расстроить девчонку. — Тина?
— Г-господин? — подняв заплаканное лицо от подушки, горничная испуганно отшатнулась. — Простите меня, господин!
— За что? — удивился я, когда она порывисто вскочила и спрятала лицо в ладонях.
— За то, что я вас побеспокоила!
— Глупости какие… так что у тебя произошло? Кто тебя обидел?
— Н-никто, господин. Я… у меня… простите, я не хотела никого тревожить! И тем более не хотела, чтобы вас это хоть как-то коснулось!
Я вздохнул и, подойдя ближе, заставил девчонку убрать руки от лица. Ну вот. Нос распух, глаза покраснели, губы дрожат… куда это годится? Еще и на меня таращится, как на кару небесную. Неужто я такой страшный?
— Давай, рассказывай, с чего такие слезы. Вон, смотри, всю подушку уже намочила. И на полу целое море налила.
Девушка испуганно покосилась себе под ноги, но никакого моря, естественно, не увидела, и уставилась на меня чуть ли не с ужасом.
— Прошу вас, не увольняйте меня, господин!
— Э-э…
— Нам больше некуда идти! У нас с Ярнисом совсем ничего не осталось!
— Да погоди ты причитать. С чего ты вообще решила, что я должен кого-то увольнять?
Тина быстро вытерла раскрасневшуюся щеку.
— Ну как же, господин? У вас теперь вон какая магия в доме — сама все моет, сама все чистит, убирает… зачем вам слуги? Я теперь даже белье ваше постирать не могу — магия все за нас делает. И полы у вас в комнатах мыть не надо. И в кабинете прибираться вы не позволяете. Даже пыль смахнуть и то нельзя. Так зачем я вообще нужна? Зачем вам лишние люди?
Я совершенно искренне озадачился.
Ну… да. Одежду я перестал отдавать в стирку почти сразу — там на заднице и на белье, и на штанах швы под Изю были распороты. И Макс, как раньше, очищал их магией. Отдавать служанке все остальное, без штанов, было бы глупо. Рано или поздно она бы непременно задалась вопросом: а что это вдруг? Неужели я в грязном хожу? А если стираю сам, то какие жуткие тайны скрывает мое исподнее, если ей на это даже смотреть не положено?
С личными апартаментами тоже понятно. Таор не любил далеко ходить, поэтому спальня, кабинет, ванная и уборная у него были объединены в общее пространство. Мне такое решение понравилось, поэтому я ничего менять не стал. А от слуг отгородился по вполне понятным причинам. Что сказала бы девчонка, если бы увидела поутру кровь в ванной? А мои обгоревшие шмотки? Или следы от когтей?
