– О нет, – ответил Ластианакс, рассеянно потирая переносицу. – Я потребую их арестовать, – сказал он. Черепаха вплыла в кристально чистый канал, ведущий к Магистериуму. – А пока суд да дело, постарайся держаться поближе ко мне.
– Будете меня защищать? – насмешливо хмыкнула Арка, вспоминая о вчерашнем фиаско.
– Нет, это ты будешь меня защищать, – парировал Ластианакс и подмигнул. – Пора сунуть палку в муравейник.
Они спрыгнули с черепахи и направились к платформе, примыкающей к Магистериуму. Когда они проходили мимо фонтана в ротонде, Арка почувствовала, как переполняет воодушевление. После ночных событий наставник наконец-то признал ее таланты. Она драчунья, он стратег. Вместе они непобедимы, ничто их не остановит. Они просто идеальная команда.
– Ла-а-аст! – загремел вдруг голос из соседней галереи.
– Привет, Петрокл, – ответил Ластианакс.
Высокий юноша подбежал к ним.
– Ты уже знаешь, что случилось с моим наставником? – воскликнул Петрокл, останавливаясь на пути Ластианакса непреодолимой громадой.
– Я одним из первых оказался на месте преступления, – мрачно ответил Ластианакс.
– Проклятье, что за запах? Ты что, всю ночь плескался в каналах? – перебил его Петрокл, морща нос.
– Точнее и не скажешь, – вздохнул Ластианакс. – Мне жаль твоего наставника, прими мои соболезнования. Надеюсь…
– Да-да, – снова перебил его Петрокл, нетерпеливо отмахиваясь. – Такая страшная утрата, как же я теперь буду жить без его безмерной мудрости, еще одна звезда зажглась на небосводе в созвездии великих гиперборейских магов и так далее и тому подобное. Кто, по-твоему, это сделал?
– Понятия не имею, – ответил Ластианакс с невозмутимым видом.
– Ты уже напал на след, Ласт, я чувствую, – настаивал Петрокл.
Вместо ответа Ластианакс ухватил Арку за плечи и подтолкнул к Петроклу.
– Вот, позаботься об этом, а я тем временем отправлю гидротелеграмму, чтобы созвать Совет. Оставайтесь в ротонде, я приду к вам, когда все закончится.
С этими словами он ушел, оставив Арку сокрушаться над осколками их блестящего «союза» двух гениев.
– Я, конечно, понимаю, что мои шансы получить пояс стремятся к нулю, раз уж моему наставнику перерезали горло в ванной, но это не значит, что можно принудительно делать из меня няньку, Ласт! – завопил Петрокл вслед приятелю. – Вот зараза, он никогда меня не слушает. А у тебя разве нет уроков? – обратился он к Арке.
– Урок заканчивается менее чем через час.
– Да, пожалуй, не стоит гробить лучшие годы, корпя над книжками, – одобрительно заметил Петрокл. – После эффектного завершения вчерашней гулянки тайнограф наверняка потрясен до глубины души – не стоит доканывать его, являясь на урок с таким опозданием. Будет знать, как не приглашать меня на праздники, чтоб его.
Он вздохнул и плюхнулся на бортик фонтана. Арка последовала его примеру, только уселась боком, опустив одну ногу к воде. Петрокл грустно наблюдал за проходившими через ротонду магами.
Интересно, подумала Арка, он действительно такой черствый, каким хочет казаться, или искренне скорбит о покойном наставнике? Пять поясов на талии Петрокла являлись постоянным напоминанием о том, что он последний ученик из своего класса, который до сих пор не представил изобретение.
Мыском туфли девочка коснулась прозрачной воды в чаше фонтана. Упоминание о тайнографе напомнило ей о вчерашнем расследовании. Нельзя сказать, что во время этой вылазки она многое узнала, разве что поняла, насколько опасным видом спорта являются прыжки в воду. В кои-то веки ей захотелось увидеть Фретона. Если кто-то и может что-то рассказать об убийстве Триериоса, так это он. Осталось только дождаться окончания занятий.
Арка повернулась к галерее амфитеатра, и взгляд ее упал на скульптуру, украшавшую фонтан, – мужчину, источающего бесконечные потоки слез в окружении тринадцати детей. Арка так часто проходила мимо этой скульптурной группы, что чувство сострадания, которое вызывала у нее эта скульптура прежде, давно притупилось. Однако скульптору удалось передать безмерную печаль: усталое лицо мужчины буквально дышало ею, он отчаянно цеплялся за плечи детей.
– Что символизирует этот фонтан? – спросила она Петрокла.
– Что? Ах… убийство тринадцати наследников Гипербореи, произошедшее сто шестьдесят два года назад.
– Тринадцать наследников? – повторила Арка.
– Ты никогда не слышала эту постыдную историю бесчинства амазонок, номер сорок три? – проговорил Петрокл зловещим шепотом. Он сдвинул брови, как человек, собирающийся рассказать ребенку страшную сказку. Очевидно, возможность попугать девочку его воодушевила. – Сто шестьдесят два года назад амазонки были всего лишь толпой безумных кровожадных теток, бегавших по Гиперборее и во все горло голосивших о правах женщин. Однажды эти сумасшедшие не нашли ничего лучшего, как ворваться во дворец и одного за другим перебить наследников василевса у него на глазах, – продолжал Петрокл, указывая на статую плачущего мужчины. – Потом они его кастрировали.
– Кастрировали?
– Лишили василевса возможности снова зачать ребенка, если тебе так понятнее, – объяснил Петрокл, болезненно морщась.
У Арки округлились глаза, она снова посмотрела на скульптуру так, словно видела ее впервые. Так вот откуда проистекает лютая ненависть василевса к амазонкам. Сто шестьдесят два года назад воительницы совершили непростительный поступок, изувечив монарха физически и духовно. Лучше бы они его убили – это было бы милосерднее.
– Что стало с теми амазонками? – хрипло спросила она.
– О, их схватили и пытали, – ответил Петрокл. – Никто так и не понял, почему правитель их отпустил. Если верить легенде, перед тем как освободить амазонок, василевс проклял их и их потомков. Я, конечно, не очень-то верю в эту глупость, однако факт остается фактом: после этого инцидента амазонки покинули Гиперборею и отправились воплощать в жизнь свои мечты о тоталитарном гинекее в Аркадии.
«Проклятая, петляй, уворачивайся, скользи по льду, чтобы избежать моих атак!»
Арка выпрямилась, чувствуя, как сильно колотится сердце. На память снова пришли слова змея. Амазонки прокляты, и прокляты их потомки…
Девочка вспомнила странный эпизод из своего детства: ей тогда было лет шесть или семь. Стремясь разнообразить их рацион (каждый месяц они получали определенный набор продуктов), Широн взяла Арку в лес охотиться. Целый день они бродили по чаще и наконец сумели убить старого оленя, утолявшего жажду у озера. Разделав тушу, Широн разделась и спустилась к озеру помыться. Она сложила свои вещи на берегу, а поверх одежды положила пояс амазонки. Закрепленный на коже самородок живой лазури блестел на солнце, и, очарованная бирюзовыми переливами, Арка не удержалась и примерила пояс. Только амазонкам разрешалось носить эти пояса. Пояса, полученные в день торжественного посвящения, позволяли амазонкам создавать и поддерживать вокруг себя синюю зону, даже когда они выходили из леса. Ученицам запрещалось покидать лес.
