Повязав на талии пояс, Арка принялась горделиво вышагивать по берегу озера и так залюбовалась собой, что не услышала, как Широн выходит из воды. Первым делом опекунша отвесила девочке пощечину, потом сорвала с воспитанницы пояс. Арка заревела – больше от обиды, чем от боли. Глядя, как Широн надевает пояс, она спросила, хлюпая носом: «Почему только у взрослых есть право носить этот пояс?» – «Это не право, Арка. Это проклятие».
– Аркадия – это, конечно, последнее место в мире, которое я хотел бы посетить, – продолжал Петрокл. – Сборище вооруженных до зубов сумасшедших, которые смотрят на то, что у меня между ног, как на потенциальный военный трофей. При этом им постоянно нужны наши услуги для пополнения своих рядов…
– Петрокл, как именно действуют проклятия? – перебила его Арка.
– Если тебе интересно мое мнение, никаких проклятий не существует, – ответил ее собеседник, нетерпеливо взмахивая рукой. – Как по мне, все эти истории всего лишь способ держать в страхе простаков, ничего не смыслящих в магии. Но если ты настолько легковерна, что готова купиться на эти сказочки, то всегда можешь покопаться в библиотеке. Уверен, узкие специалисты исписали немало пергамента, живописуя эту тему… Гляди-ка, начинают прибывать министры, – добавил он. – Смотри, стратег, этот старый жулик. С этими его усами он все больше и больше становится похож на худосочного сома…
– Я пошла, – прервала его Арка, вскакивая с места.
– Что?
Арка уже бежала к массивным инкрустированным дверям Магистериума. Она забыла о своих планах поговорить с Фретоном. «Если верить легенде, перед тем как освободить амазонок, василевс проклял их и их потомков…» Возможно ли, что речь идет о ком-то из ее собственных прародительниц? Что, если она, Арка, тоже проклята?
Оставшийся у фонтана Петрокл недовольно пробурчал:
– Ну, как так вышло, что все меня бросают, даже не потрудившись объяснить, почему?
Ластианакс
Механическая дверь, ведущая во внутренний дворик, распахнулась, вошел василевс, прошествовал мимо министров и занял свое место на троне из черного дерева. Ластианакса охватила леденящая дрожь, как случалось на каждом заседании Совета при появлении правителя. За свое без малого сто восьмидесяти четырехлетнее правление монарх пережил несметное количество министров, несколько политических заговоров, окончившихся провалом, и одну неудавшуюся революцию. Казалось, ничто не в силах поразить этого человека – а был ли он до сих пор простым смертным? – над которым даже время потеряло свою власть.
Министры одновременно сели на свои места, остались стоять только секретарь суда и Ластианакс: ему предстояло изложить Совету причину, по которой он созвал срочное заседание. Молодой человек оглядел собрание магов, задержался взглядом на пустой скамье Триериоса, потом на лице эпарха. Как и ожидалось, Мезенс недовольно хмурился, досадуя, что его вызвал на собрание самодовольный юнец. Впрочем, ничего другого Ластианакс от него и не ожидал. Он провел рукой по волосам – дурацкая привычка, приобретенная в силу подсознательного желания убедиться, что он не лысеет, как его отец.
– Как вы все уже знаете, вчера был убит министр колоний, – начал молодой маг. – Убийство произошло на празднике, и преступник до сих пор не найден. Вместе с кончиной Палатеса, моего предшественника на моем нынешнем посту в Магистериуме, мы имеем две нерасследованные смерти министров…
– Ластианакс, вы собрали нас, чтобы пересказать сплетни, достойные моего повара? – перебил его эпарх. – Насколько мне известно, Палатес умер от естественных причин, – сухо добавил он. – Держите ваши панические настроения и теории заговора при себе и дайте полиции делать ее работу.
– Я ни в коей мере не желаю поддаваться панике, – ответил Ластианакс, – однако министру перерезали горло в разгар торжественного приема, на котором собралось около ста магов, и случилось это менее чем через полгода после внезапной кончины моего наставника. Не удивлюсь, если в скором времени умрет и третий министр, причем я сам могу стать жертвой. И все же, – продолжал он, поднимая указательный палец, чтобы пресечь уже начавшие подниматься недовольные голоса своих коллег, – я попросил о чрезвычайном заседании Совета по другой причине.
Он выдержал паузу, дабы внимание членов Совета целиком и полностью сосредоточилось на нем. Василевс подался вперед, явно заинтригованный. Эпарх скроил недовольную мину.
– Вчера вечером, вскоре после смерти Триериоса, я узнал из очень надежного источника, что в Гиперборею незаконно ввезли большое количество живой лазури, – громко объявил Ластианакс.
Министры все как один изумленно вскинули брови.
– Самородки ввезли в город контрабандисты из клана Синего Лотоса, – добавил молодой маг, в упор глядя на эпарха.
Лицо Мезенса покраснело, щеки раздулись, глаза едва не вылезли из орбит. Он пробулькал, запинаясь:
– Как… Вы что, намекаете, будто… я, Мезенс, эпарх?!
– Я всего лишь излагаю факты, – бесстрашно проговорил Ластианакс.
– И кто же сообщил вам эти факты? – поинтересовался главный казначей.
Ластианакс повернулся к министру. Ответить на этот вопрос он не мог: с одной стороны, он выглядел бы в высшей степени несолидно, рассказав, при каких обстоятельствах очутился в логове клана Синего Лотоса, а с другой стороны, не хотел впутывать Арку в свою назревающую войну с эпархом.
– Из соображений безопасности я предпочитаю не раскрывать своих источников, – ответил он.
– Как удобно!
– В таком случае, чтобы проверить мои утверждения и избежать вынесения скороспелых решений, – быстро проговорил Ластианакс, – предлагаю провести расследование, чтобы найти эти самородки живой лазури, и сегодня же допросить членов клана Синего Лотоса.
Он сел и пальцем оттянул прилипший к коже ворот тоги. Зеленые растения внутреннего дворика безмятежно поблескивали на солнце, резко контрастируя с возбуждением, охватившим министров. Откровение Ластианакса произвело именно тот эффект, какого он ожидал: маги торопливо переговаривались вполголоса, и даже общеизвестное спокойствие василевса покинуло его. Что же до эпарха, он только что не дымился после завуалированного обвинения Ластианакса.
– Вы говорите о значительном количестве живой лазури, Ластианакс… Но откуда она взялась? – спросил министр торговли.
– От амазонок, очевидно, – ответил стратег, приглаживая усы.
– Или из тех запасов, что украл Ликург во время пожара в лесу, – возразил Ластианакс.
Василевс вперил в него тяжелый взгляд.
– Вы, как обычно, спешите защитить наших врагов и обвинить наших союзников, Ластианакс, – мрачно проговорил он.
– Ваше величество, амазонкам позарез нужны те скромные запасы живой лазури, что еще остались у них; вряд ли они согласились бы расстаться даже с одним самородком и отправить его в Гиперборею, – проговорил Ластианакс, глядя на нос монарха, дабы не смотреть ему прямо в глаза.
