– Да какая разница, а? – воскликнул юноша, глядя на статую в маске игуаны. Казалось, изваяние его упрекает, дескать, слишком легко ты сдался.
Нужно взглянуть правде в глаза: он стал министром усреднения, чтобы произвести впечатление на Пирру. Теперь, когда она его игнорирует, у него не осталось причин ходить на заседания Совета.
– С тем же успехом можно уехать… ик!.. в Аркадию… коз разводить… – проворчал он, обиженно глядя на статую.
Подошел слуга с подносом в руках. Ластианакс встретил его нетерпеливым рычанием.
– Мог бы и побыстрее прийти, – пробормотал он, протягивая руку за пятым бокалом меда.
Однако вместо бокала слуга вложил ему в ладонь сложенный лист пергамента.
– Это что такое? – рявкнул Ластианакс, глядя на пергамент с мрачным прищуром.
– Сообщение, которое мне приказано вам передать, мастер, – ответил слуга.
Он поклонился и ушел, так и не дав молодому магу бокал. Ластианакс проводил слугу недобрым взглядом, потом развернул записку. Он держал в руках список фруктов и овощей, заказанных каким-то поваром с седьмого уровня. Молодой человек моргнул и вновь пробежал список глазами, пытаясь вникнуть в смысл прочитанного. Зачем кому-то сообщать ему о кулинарных пристрастиях работников гиперборейских кухонь? Какой-то гость напился и решил пошутить?
Вдруг в том уголке его сознания, что еще оставался трезвым, полыхнула вспышка понимания. Ластианакс нажал на верхнюю правую часть листа, и под его большим пальцем появилась печать открытия. Мгновение спустя несколько букв отделились от списка продуктов и переместились в центр пергамента, образовав слова:
Встречаемся возле грифона
Ластианакса внезапно бросило в жар, и выпитые им четыре бокала меда не имели к этому никакого отношения. Впервые за год Пирра ему написала. Подписи не было, но молодой маг и так знал, что сообщение от нее. Именно она придумала этот способ общения, когда они трое – Петрокл, Ластианакс и Пирра – еще были друзьями. Благодаря этой военной хитрости они в течение пяти лет делали вид, будто обмениваются домашними заданиями, и страшно гордились тем, как ловко обманывают своих учителей.
У каждой дружбы есть свое основополагающее событие: для Петрокла и Ластианакса таким событием стал день, когда Пирра подтолкнула их локтями и показала печать открытия. В то время Силен только-только начинал преподавать им основы тайнографии.
Вольер с грифоном находился вдали от толпы: несомненно, василевс не хотел, чтобы гости потревожили главный экземпляр его коллекции, символ его власти. Ластианакс долго шагал по темной аллее, то и дело спотыкаясь. На пару секунд он остановился у небольшого водопада, умыл лицо холодной водой, а затем двинулся дальше, в голове у него немного прояснилось.
Когда он подошел к загону, грифон спал, прикрыв свое огромное рыжеватое тело сложенным коричневатым крылом, шелковистым на вид. Перед клеткой, стоя спиной к аллее, ждала Пирра, скрестив руки на груди и держа в одной бокал. Она походила на прекрасную скульптуру – все статуи василевса ей и в подметки не годились. Шлейф длинного черного платья темной каплей собрался у ее ног.
– Где ты умудрилась найти список фруктов и овощей в такой вечер? – глупо спросил Ластианакс.
– Извини, что вот так тебя вызвала, – ответила Пирра, оборачиваясь. Черная полумаска очень ей шла, зеленые глаза в прорезях сияли, как два драгоценных камня, и Ластианакс не стал обижаться на слово «вызвала». – Хотела поговорить с тобой наедине.
– О чем? – осведомился маг.
Он держался на почтительном расстоянии от Пирры, будучи уверенным, что, если подойдет ближе, его затуманенный мозг откажется работать.
– О твоем расследовании, – ответила девушка.
Она сделала глоток.
– И о Петрокле.
– И какая между ними связь? – удивился Ластианакс.
Не разнимая скрещенных рук, Пирра осторожно покрутила свой бокал, наблюдая, как капли меда стекают по стенкам. До Ластианакса начало доходить, что причина, по которой его сюда позвали, не имеет ничего общего с романтикой.
– Связь в том, что Мезенс намерен обвинить Петрокла в убийстве Триериоса.
– Что? – ахнул Ластианакс. – Но почему?
– По мнению Мезенса, Петрокл убил Триериоса, чтобы занять место своего наставника в Совете, как это произошло с тобой после смерти Палатеса, – ответила Пирра, пронзая Ластианакса колким взглядом.
От такого предположения Ластианакс мгновенно протрезвел.
– Но это же полная чушь! – воскликнул он. – Петрокл никогда бы… Я бы никогда не убил…
Крыло грифона сдвинулось, и между перьями появился большой янтарный глаз. Ластианакс сделал несколько шагов, яростно потирая шею.
– Он пытается отвести от себя подозрения, обвиняя Петрокла и меня по одному и тому же надуманному поводу! – возмущенно сказал он, резко останавливаясь перед Пиррой.
Девушка держала руки скрещенными, ее лицо по-прежнему оставалось холодным за черной полумаской.
– Так ты, что же, веришь Мезенсу? – ошеломленно спросил Ластианакс. – Думаешь, я убил своего наставника, чтобы занять его место?
– Все из-за вашей войны двух гордецов! – взорвалась Пирра, так энергично разнимая руки, что содержимое ее бокала брызнуло на землю.
Она, в свою очередь, принялась расхаживать взад-вперед, а Ластианакс только хлопал глазами.
– Конечно, нет, я и представить себе не могла, что ты на такое способен, и Мезенс, впрочем, тоже. Мезенс не мог нападать на тебя напрямую, это было бы слишком грубо. Он знает, что вы с Петроклом друзья. Коль скоро Петрокл единственный близкий к тебе человек, которого Мезенс смог обнаружить, он и взялся за него, вот и все. Тебе следует найти других друзей, чтобы снизить градус опасности, постигающей всех, кто оказывается рядом с тобой, – яростно выпалила она.
– Значит, за преступлениями все-таки стоит Мезенс, – проговорил Ластианакс, пропустив мимо ушей последнее замечание девушки. – Мне просто необходимо собрать доказательства, прежде чем он обвинит Петро…
– Нет! – перебила Пирра, снова скрещивая руки на груди. – Ты загнал его в угол, только и всего. Мезенс ни при чем. Я была его ученицей пять лет и знаю, что он не убийца.
– Он едва не задушил меня после одного заседания Совета, – возразил Ластианакс, потирая шею. – И почему ты так уверена в его невиновности? Мезенс жаждет власти, он готов на все, лишь бы получить больше влияния…
– То же самое можно сказать и о тебе, – заявила Пирра. – Ты попросил меня пойти на свидание с магом в три раза старше меня ради возможности урвать место в Совете. И, держу пари, министры еще и слыхом не слыхивали о правах женщин.
Ластианаксу показалось, что ему отвесили оплеуху. Полностью разбитый, он уставился в большие глаза Пирры, сиявшие таким же холодным блеском, что глаза грифона позади нее.
