– Шестьдесят два доллара плюс мелочь: два четвертака, три монеты по десять центов, три – по пять и еще шестнадцать по одному. Недурно, – заключила Джинджер, подсчитав содержимое карманов Ханиката.
Доктор, барахтаясь в грязи, все пытался уползти, но тщетно.
– Я хочу половину. И еще «паккард». – Мужчина с ангельским лицом услышал голос своей новой личности по имени Пэрли.
– Да ну? Хочет он, подумать только! Вообще-то, Док задолжал мне за четыре шоу сорок баксов.
– Мне плевать. Половина денег и «паккард» в придачу.
Наклонив голову набок, Джинджер с интересом взглянула на Пэрли и облизнула нижнюю губу, словно пробуя слова на вкус:
– А ты не забыл, что револьвер у меня?
– Акт милосердия к ближнему – поступок очень серьезный. Поступок, достойный святых апостолов Господа Бога нашего Иисуса Христа. Поэтому раздели с голодным хлеб свой и скитающихся бедных введи в дом – и так далее, и тому подобное. Короче, пятьдесят на пятьдесят.
Сверкнув зубами в свете фонарика, Джинджер улыбнулась:
– Что ж, тогда заработай свою половину! – И протянула ему револьвер рукояткой вперед.
Пэрли с сомнением посмотрел на револьвер.
– Миссис Невинс предупреждала, что дверь закрывается ровно в десять тридцать, – сказала Джинджер. – Так что у нас нет времени канителиться, Пэрли, нужно делать все быстро. Мы же не хотим посреди ночи поднять на уши хозяев гостиницы? Кстати, вдвоем заявиться мы не можем: слишком подозрительно.
– Да ты точно спятила, если и в самом деле думаешь, что я буду в кого-то стрелять.
– Но не оставлять же его в живых! Пэрли, ты и сам все прекрасно понимаешь: это невозможно.
– Черт возьми, почему ты сразу не выстрелила в голову? А вдруг бы у него открылось второе дыхание, и что тогда? Ищи-свищи его потом по лесу!
– Звучит невероятно, но я бы не удивилась, – ответила Джинджер. – А в голову я не выстрелила, потому что еще по дороге сюда сказала: убивать будешь ты. И ты убьешь Дока, Пэрли. Прямо сейчас. Затем мы поделим деньги и вернемся в гостиницу. Она закрывается в десять тридцать, не забыл?
– Зачем вообще возвращаться в отель?
– Нам надо, чтобы Невинсы думали, будто Ханикат напился до беспамятства и блюет дальше, чем видит. Наверняка перспектива убирать всю ночь блевотину вряд ли придется им по душе. Я уверена: наши добрые хозяева очень обрадуются, когда узнают, что ночевать пьяный постоялец будет на заднем сиденье «паккарда» – это послужит нашим алиби. Не пойдут же они проверять, в конце концов! – воскликнула Джинджер и глянула на доктора. – Рано или поздно тело все равно найдут, но чем позже это случится, тем лучше. Теперь понимаешь?
Пэрли примолк: он понимал, что стоит на краю обрыва… С другой стороны, ему нравились приятная тяжесть револьвера, чувство превосходства над ползающим перед ним человеком и аромат обугленных роз, исходивший от соблазнительной женщины рядом.
– Погоди-ка минутку, я достану кое-что из багажника, – сказала Джинджер и убежала.
Вскоре она вернулась: в одной руке – одеяло, а в другой – канистра с бензином. Канистру она поставила на землю, а одеяло накинула Ханикату на голову, пояснив подельнику:
– Это чтобы не запачкать твой белый костюм.
– Откуда такие познания?
– Читаю криминальные романы. Ну все, стреляй! Пора выпустить летучих мышей с его чердака! Убивай одним выстрелом, а то тут кругом фермеры шастают.
– Это просто… просто безумие какое-то.
– Так надо, Пэрли. Вспомни: «паккард» и половина денег. Да мы еще одолжение Доку делаем, точно тебе говорю. Задержался он на этом свете. В любом случае его песенка спета.
– Безумие, – повторил Пэрли и в очередной раз подумал, что все это – старый добрый шантаж.
«Сначала заставят совершить преступление, а затем будут мною манипулировать. Патроны – холостые, кровь – краска из раздавленного пузырька. А после Джинджер и чудесным образом воскресший Ханикат встретятся и животы от смеха надорвут, вспоминая дуралея по имени Джон Партлоу, вынужденного отныне и вовеки веков расплачиваться за…»
Пэрли выстрелил в накрытую одеялом голову.
Из дыры заструился дымок. Ноги Ханиката несколько раз дернулись, будто он побежал в объятия смерти. Затем все замерло и смолкло. В воздухе висел резкий запах пороха. На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина, а потом снова загудели и застрекотали ночные насекомые.
Джинджер забрала у Пэрли фонарик, а он между тем наклонился и приподнял одеяло.
– Ему конец, – выглянув из-за плеча подельника, констатировала Джинджер и облегченно выдохнула.
Луч холодного света от фонарика выхватил из темноты зияющую чернотой окровавленную дыру в затылке Ханиката. Сердце у Пэрли выпрыгивало из груди, желудок нещадно крутило; только походив по поляне туда-сюда, он почувствовал себя немного лучше.
– Эй, мы еще не закончили, – сказала Джинджер. – Пиджак и шляпу лучше снять: кинь их в «паккард». Надо раздеть Ханиката.
– Что сделать?
– Снять одежду, кинуть в багажник и выбросить в паре-тройке километров отсюда. Только смотри, аккуратней: машину не заляпай, да и сам не перемажься в крови. Затем мы… зажигалка есть? Если что, спички в бардачке.
– Зажигалка-то у меня есть, только вот на кой ляд она тебе?
– Обольем одеяло бензином, накинем ему на лицо и подожжем.
– Подожжем? А это еще зачем?
Где-то далеко, за лесом, залаяла собака. Джинджер направила фонарик вверх, чтобы они могли лучше видеть друг друга.
– Мы должны сжечь его, – пояснила женщина так спокойно, будто речь шла о кучке мусора. – Ты же и сам все прекрасно понимаешь, – продолжала она, – мы спалим ему лицо, чтобы копы не опознали.
Мужчина с ангельским лицом смотрел на труп Ханиката и думал о щенятах, сгоревших на пледе, пропитанном бензином, и о том, что он уже давно не беспомощный ребенок на костылях.
– Ладно, – согласился Пэрли. – А так вроде неплохо вышло у нас, да? Как только ты вообще мне доверилась? Ведь я мог и не поехать. А вдруг бы я сдрейфил?
– Но не сдрейфил же. Я вижу людей насквозь. Знаю, чего они хотят и кто на что способен. Словом, знаю людям цену. Ты оказался именно тем, кого я искала, причем подвернулся мне в нужном месте и в нужное время: ну просто подарок судьбы.
Усмехнувшись, Пэрли даже хрюкнул от такой наглой лести:
– Да уж, свезло так свезло!
– Давай снимай пиджак и шляпу, чтобы не измазаться в крови. – Джинджер мотнула головой в сторону «паккарда». – Сейчас Дока разденем, а затем сожжем. С огнем будь осторожен. Лес очень сухой: и глазом моргнуть не успеешь, как заполыхает.
– Хорошо, – кивнул Пэрли, но с места не двинулся.
