«Почему через кухню?» – хотел было уточнить Кертис, но люди в очереди в нетерпении напирали, и он ретировался. Молодой человек покатил велосипед по дорожке, обошел дом и обнаружил в кустах еще одни ворота. С заднего дворика слышались болтовня и веселый смех. На лужайке дворика он увидел гостей. Лужайку, точно так же, как и дом, освещали разноцветные бумажные фонарики. Их свет отражался от медных духовых инструментов, начищенных до ослепительного блеска. На сцене, украшенной фиолетовыми и зелеными ленточками и шарами, готовились к выступлению музыканты маленького джаз-бэнда. Кертис уже собирался было присоединиться к гостям, как вдруг из дверей подле кованых ворот ему навстречу вышла стройная мулатка в красном платье. Ее совершенный, по скромному мнению Кертиса, образ завершала драгоценная тиара в волосах. Мулатка глянула на велосипед, на юношу и спросила:
– Ты артист?
– Нет, мэм… Я Кертис Мэйхью. Меня пригласила…
– Велосипед – под дерево, а сам ступай вон туда, – скомандовала она, указала на дверь и поспешно скрылась, оставляя за собой ароматный шлейф лимонных духов.
Кертис поставил велосипед, поправил галстук, одернул рубашку и достал из тележки подарок. Он прошел в дверь и оказался на кухне. На бесконечно длинной плите стояли полчища кастрюль. В клубах пара над ними колдовали три повара, а руководила ими, по-военному отдавая приказы, полная женщина в белом фартуке и бирюзовой шапочке. Кертиса вдруг бросило в жар, и он весь как-то сник.
– Ты кто такой? – Женщина так зыркнула на него, что бедняге захотелось провалиться сквозь землю.
– Кертис Мэйхью.
– А… Ты тот самый… – Она увидела коробку и поинтересовалась: – А это еще что?
– Это мой подарок мисс Эйве.
– Не стоило, – сказала толстуха и забрала коробку. – Я прослежу, чтобы она получила подарок. Твой столик уже на заднем дворике. – Тут что-то загремело и зашипело, и женщина заорала: – Эй, Руфус, что-то я не поняла, ты чем собрался гостей кормить: супом из бамии или пригоревшей грязью?
– Мой столик? – переспросил Кертис. – Вы, кажется, что-то…
– Да хватит уже спорить! – прикрикнула толстуха, и юноша понял: еще чуть-чуть, и эта женщина, как боевой корабль, выстрелит из всех орудий. – У меня нет времени все тут тебе разжевывать, понял? Там в саду шестьдесят голодных ртов, и эти голодаи с минуты на минуту завоют: «Дайте нам еще супа, еще раков, еще цыплят, еще едальянских фрикаделек!» Так что вытряхивайся уже отсюдова за свой столик!
Кертис отшатнулся. Что-то явно пошло не так, но что именно, он никак не мог взять в толк. Толстуха развернулась и водрузила его подарок на самую верхнюю полку, подальше от пышущих жаром кастрюль. Кертис открыл было рот, чтобы возразить командирше, но слов не нашлось.
«Разыщу Эйву во дворике, и тогда это недоразумение разрешится само собой», – подумал он и поспешил к выходу.
А грозная женщина между тем переключилась на повара и поносила его на чем свет стоит за пережаренные кукурузные клецки.
Посреди лужайки Кертис увидел пестрого, в яблоках, пони, привязанного фиолетовой лентой к колышку. Вокруг пони за столиками сидели нарядные гости. Внимание молодого человека привлек огромный торт. Ничего подобного он в жизни не видел. Торт высился, точно кафедральный собор, облитый сиреневой и зеленой глазурью. Три необъятных коржа один за другим тянулись к небу, а венчали все это великолепие восемнадцать пока еще не зажженных белых свечей. Торт стоял в центре платформы, в окружении больших металлических ведер с кубиками льда. Двое слуг в смокингах без передышки обмахивали его гигантскими веерами из тростника, поддерживая вокруг торта прохладу и отгоняя мух. Третий слуга, стоявший возле хрустальной чаши для пунша, разливал по стаканам пенистую зеленую жидкость. Трубач на сцене отер мундштук платком и облизал губы. Барабанщик, проверив парой ударов бас-бочку – на ней красовалось название «Вэнгуардс» – и сыграв дробь по малому барабану, дал понять гостям, что музыканты готовы к выступлению.
Между сценой и пони Кертис разглядел столик, накрытый белой скатертью, и три стула. На столике блестел хрустальный шар, а рядом виднелась написанная от руки табличка: «Узнай свою судьбу».
«Неужели этот столик и в самом деле для меня? – изумился молодой человек. – Что за ерунда? Это какая-то ошибка… Наверное, меня с кем-то перепутали… Не может быть!»
Гости – поглощенные кто едой, кто выпивкой и веселой болтовней – расступались перед ним, как перед призраком, пропуская к хрустальному шару. Кертис, словно в тумане, пересек дворик и остановился у столика. Тут перед ним возникло улыбающееся, светящееся от счастья лицо Эйвы. Золотистого цвета платье и тиара с драгоценными камнями то и дело переливались и вспыхивали на свету. Со времени их последней встречи Эйва ничуть не изменилась. «Все такая же премиленькая», – подумал юноша.
– Привет, Кертис! – сказала именинница. – Для тебя уже все готово!
– Здравствуйте, мисс Эйва, – ответил Кертис. Во рту у него пересохло. Кровь стучала в висках, словно бас-бочка «Вэнгуардс», и заглушала все мысли. – Послушайте, – сказал он наконец.
– Да? – отозвалась девушка и тут же отвернулась, озираясь в поисках гостей, с кем она еще не успела поболтать. В ее глазах блестела радость, но Кертис понимал: это не от встречи с ним.
– Мне кажется…
– А вот и Престон! Кертис, садись уже за столик, пора начинать!
Эйва двинулась к Престону, а бедный Кертис застыл, как парализованный.
«Не могу же я сидеть тут и притворяться предсказателем! Не место мне за этим столиком! Украшенный лентами пони, джаз-бэнд, немыслимых размеров торт – нет, на вечеринке в честь дня рождения Эйвы Гордон мне точно не место», – решил он.
– Мисс Эйва! – окликнул юноша хозяйку, и на фоне общей веселой болтовни его голос прозвучал как вопль утопающего.
Эйва недовольно обернулась, и выглядела она теперь уже не такой премиленькой.
– Что еще? – резко спросила она, и слова эти ножом полоснули по сердцу Кертиса.
– Видите ли… я не предсказатель. Я хочу сказать… мне кажется… вы меня с кем-то перепутали, – выдавил молодой человек. Эйва медленно сморгнула, продолжая бессмысленно улыбаться. – Я не умею гадать и предсказывать судьбу, – объяснил он.
Девушка ничего не отвечала, а просто смотрела на него непонимающим взглядом и улыбалась.
– Я не предсказатель, – повторил Кертис. – Произошла ошибка.
– Ой, – только и сказала Эйва. Улыбка ее потухла. Изящными пальцами она прикрыла губы, как будто съела что-то невкусное. – Я просто думала… Вернее, я слышала… что ты, ну этот… из тех… кто может предсказывать судьбу.
– Нет, мисс. Я просто Кертис.
– Ой, – снова произнесла Эйва, и Кертис понял, что вечеринка для него закончена. Ее и без того темные глаза сделались совсем непроницаемыми, и, конечно же, никакой радости в них больше не светилось. – Ну, что ж поделаешь, – сказала она и быстро отвернулась, чтобы поприветствовать приближающегося молодого человека. Улыбка мгновенно озарила ее лицо, как будто кто-то щелкнул выключателем. – Престон, я так рада тебя видеть! Пойдем танцевать! – Девушка положила руку ему на плечо, и они унеслись, подхваченные вихрем танца.
