– Сейчас, – ответила женщина. Через пятнадцать секунд она вернулась и продиктовала номер.
Кертис поблагодарил ее, кинул еще одну монетку и набрал номер офиса.
– «Грузовые перевозки Люденмера», – раздался строгий голос белой женщины. – Чем могу помочь?
Кертис сказал, что ему нужно поговорить с Джеком Люденмером. В ответ собеседница поинтересовалась, ждет ли босс его звонка. Кертис ответил «нет», но заверил ее, что у него очень важная информация. Белая женщина уточнила его имя, а затем велела не класть трубку, объяснив, что сейчас соединит его с личным секретарем мистера Люденмера.
Пока Кертис ждал, он попытался вызвать Ниллу.
:Я пытаюсь, Нилла. Я пытаюсь связаться с твоим отцом.:
Но девочка не откликнулась.
Соединение установилось, и Кертис услышал еще более суровый голос другой белой женщины:
– Мистер Мэйхью, если не ошибаюсь?
– Да, мэм. Кертис Мэйхью. Мне надо немедленно переговорить с мистером Люденмером.
– Его сейчас нет на месте, а что за срочность?
– Послушайте, мэм. Ваш начальник правда отсутствует? Потому что у меня ну очень важная информация.
Секретарша ненадолго замолчала, как будто что-то обдумывая, а затем сказала:
– Мистера Люденмера действительно нет в офисе. Он будет через час или около того. Оставьте сообщение. Я обязательно передам ему.
Кертис начал было объяснять, но выходило как-то сбивчиво и нескладно, поэтому он сам себя осадил и замолчал. Ко всему прочему ему пришла в голову мысль, что секретарша могла быть в сговоре с похитителями. «Доверять никому нельзя, – подумал Кертис. – А вдруг все это подстроили конкуренты Люденмера?» Молодой человек решил пока не спешить, поскольку сильно устал и уже плохо соображал.
– Я перезвоню попозже, – сказал он и повесил трубку.
«Надо что-то делать, – лихорадочно соображал Кертис, – медлить нельзя! С каждой секундой похитители увозят Ниллу и ее брата все дальше. – От этих мыслей сердце зашлось, а в груди закололо. – Будь что будет, но я должен попытаться», – вдруг решился Кертис.
Он достал из брюк последнюю монетку и кинул ее в щель телефона-автомата.
Кертис набрал «0», дождался ответа оператора и, пытаясь не поддаваться эмоциям, попросил соединить его с полицейским участком.
– Ой, мистер Люденмер! Вы уже вернулись? Не ожидала вас так скоро!
Глава транспортной империи только что зашел в офис: плащ перекинут через руку, на полях серой федоры блестят капли дождя. Джек пожал плечами и сказал Элис:
– Ненавижу эти встречи предпринимателей. Пропустил же две предыдущие, так нет: черт меня дернул сходить на третью! Скукотища адская! – возмущался Люденмер. – Сначала долго болтали всякую чепуху, а затем накормили дрянным, словно резиновым, цыпленком. Я уж думал, что на этом мои мучения закончились, – ага, как бы не так! У бара меня перехватил Сайрус Келли. Целый час вешал мне лапшу на уши!
Встречи Ассоциации предпринимателей проходили раз в месяц, и мистер Люденмер ненавидел их всей душой.
– Думал идти домой, но работы еще непочатый край. Поэтому я снова здесь, Элис. Кто мне звонил?
Элис вырвала из блокнота листок и вручила его боссу.
Джек пробежал глазами имена, номера и сообщения, записанные каллиграфическим почерком. Все звонившие были ему знакомы, кроме самого последнего в списке.
– Что еще за Кертис Мэйхью?
– Не знаю, сэр, он ничего передать вам не пожелал.
– Так ведь он только что звонил! В пятнадцать двадцать два?
– Да, сэр.
– И не оставил сообщения?
– Нет, сэр.
Люденмер снова заглянул в листок.
«Ричард Бьюкенен – надо будет позвонить ему сегодня. Майк О’Мара, Кен Сондерфелд – эти подождут… Да кто такой, черт возьми, этот Кертис Мэйхью? Кертис-Кертис-Кертис… Что-то знакомое».
И тут в памяти вдруг всплыло: «Папочка, а я кое с кем обмениваюсь мыслями. Правда-правда! Его зовут Кертис».
«Ох уж мне эти совпадения! – подумал Люденмер. – Похоже, Нилла в бабку свою шальную пошла! Той постоянно что-то мерещилось!»
– Дай мне минут десять перевести дух, а затем соедини с Ричардом Бьюкененом, – сказал Люденмер секретарше.
Он прошел в кабинет, захлопнул дверь, повесил пальто, пиджак и шляпу на вешалку и рухнул на стул. Обычно Джек любил походить туда-сюда по кабинету, полюбоваться открывавшимся из окна видом: склады, причалы – все это называлось его именем, но сегодня настроения у него совершенно не было.
«А все из-за проклятого итальяшки Орси, – подумал Джек. Образ этого мафиози преследовал Люденмера и днем, и ночью, не позволяя расслабиться ни на минуту. – Если детектив Парр в ближайшие пару дней не решит моих проблем, – решил он, – позвоню Бэйзеру и запрошу подмогу. Или же свяжусь с местными копами! Черт с ними, с этими газетчиками, пускай печатают, что им в голову…»
Зажужжало переговорное устройство.
– Десять минут еще не прошло, – сердито ответил Люденмер.
– Сэр… тут звонят будто бы по поручению детектива Парра.
Джек Люденмер так и обмер. Все это ему совершенно не нравилось. Кровь бросилась к лицу, прилила к ногам и рукам. Он вдруг подумал, что выглядит сейчас, наверное, как насосавшаяся крови блоха в ухе гончей.
– Соедини, – велел он секретарше, сосчитал до пяти и поднял трубку. – Джек Люденмер, слушаю.
– Готовь выкуп, – раздался приглушенный низкий голос, не то шептавший, не то хрипевший прямо ему на ухо. По спине Люденмера побежали мурашки. – У нас твои детки, детектив Парр и шофер Хартли. Кстати, классный ствол в бардачке «олдсмобиля».
Ответить Люденмер не смог: у него пропал голос. В глазах у Джека потемнело, сердце бешено заколотилось.
– Это первый и последний звонок, – услышал Люденмер. – Больше звонить не будем. Времени тебе до часу ночи. Готовь двести тысяч долларов. Мелкими купюрами. Незапечатанную картонную коробку оставишь в конце рыбацкого причала в Кеннере. Запоминай дорогу: поедешь по Сомил-роуд, затем свернешь направо на Сэндаски-роуд, и ты на месте. Никаких копов. Чтобы и духу их не было! И никакого оружия. Мы не хотим никому навредить. Если сделаешь все как надо, дети вернутся домой целыми и невредимыми, усек?
Джек Люденмер, заключивший на своем веку не одну успешную сделку, в тот миг не смог выдавить из себя ни единого слова.
– Усек? – требовательно вопросил все тот же жуткий голос.
Люденмер, набрав в легкие побольше воздуха, заставил себя ответить:
– Подождите… подождите, пожалуйста. Что с моими детьми? Не делайте им больно, хорошо? – промямлил он голосом, в котором сквозили одновременно отчаянье и страх. Сложно было поверить, что этот голос мог принадлежать Джеку Люденмеру.
