Когда она вновь посмотрела на Пэрли, лицо ее было преисполнено решимости, а по щекам, как слезы, струились капли дождя.
– Сиди в тачке и не рыпайся! Мы с Донни сами обо всем позаботимся. Кидай нож в пакет и давай его сюда. И револьвер тоже.
«К черту эту психованную! Себе дороже с ней связываться!» – подумал Пэрли, отдал пакет, оружие и сел за руль «форда».
Джинджер подошла к «олдсмобилю», открыла заднюю дверцу и навела револьвер на Хартли.
– Вылезай! Живо! – скомандовала она. – Донни, иди сюда!
– Только шелохнитесь мне, упыри, – пригрозил Донни детям, – сразу же пожалеете, что на свет родились! Ясно?
– Ясно, – кивнула Нилла, получившая от Кертиса сообщение, что их папа спешит на помощь.
Она точно расплакалась бы, если бы рядом не сидел перепуганный до смерти Маленький Джек. Нилла вдруг почувствовала чудовищную усталость, и глаза ее начали слипаться. Никогда до этого дня они еще не говорили с Кертисом так долго и много.
«Какое счастье, что он слышит меня и все передает папочке! – подумала девочка. – Только надо поберечь силы! Кто знает, что ждет нас впереди!»
– Не бойтесь, ребятки, – сказал Хартли, вылезая из автомобиля. – Ну? – с вызовом выставив вперед подбородок, спросил он похитителей, бесстрашно глядя на револьверы, направленные ему в лицо.
– Сними ботинки и забрось их в лес, – скомандовала Джинджер. Хартли повиновался. – Расстегни пиджак, выдерни из штанов ремень и выкинь следом. Так, теперь бумажник и часы, – сказала она, забрала вещи и передала их племяннику. А затем тщательно обыскала шофера. Не обнаружив ничего, кроме мелочи (ее Джинджер оставила), женщина отошла назад и нацелилась. – Будь паинькой, Хартли. Донни, за дело!
Донни сдернул с водителя фуражку, залихватски нахлобучил ее себе на голову козырьком в небо, открыл коробку с ватой и заорал:
– Пасть открой! – Он схватил Хартли за стриженную под бокс седую голову и затолкал ему в рот вату. Затем отрезал ножом кусок изоленты и обмотал голову шофера. Следом Донни примотал куски ваты и к глазам пленника. – Вытяни и сцепи руки, – велел Донни и крепко замотал ему запястья.
Хартли отметил, что все пальцы, кроме больших, двигаются достаточно свободно.
– Садись в тачку! – прервал его размышления похититель.
Настал черед Ниллы. Ее заставили разуться, а затем заклеили рот и глаза изолентой.
Маленький Джек без боя сдаваться не собирался. Он что было мочи кричал и брыкался, не обращая никакого внимания на револьвер.
– А ну хорош корчить тут из себя супергероя! – заорал Донни, за ноги вытаскивая мальчика из «олдсмобиля». Донни уже поставил было Джека на землю и схватил за волосы, но тот вдруг лягнул обидчика в голень. Злоумышленник взвыл от боли, на глазах выступили слезы. За эту дерзость он отомстил ребенку звонкой пощечиной. Воспользовавшись моментом, Донни тут же набил строптивцу рот ватой. Затем в ход пошла изолента: он так ожесточенно заматывал мальчика, что Джинджер даже сказала племяннику:
– Эй, полегче, не испорти товар!
– Да ему шею мало сломать! – заорал Донни. – Я же теперь неделю хромать буду! – С этими словами он снова схватил Джека за волосы и тряханул, как тряпичную куклу. – И это только начало! Я тебе еще покажу, маленький засранец! – прошипел он мальчику на ухо.
Чуть не вырвав руки из плеч, Донни дернул ребенка. Джинджер придержала Джека сзади, и ее племянник, пыхтевший от усердия, как паровоз, замотал ему запястья.
Нилла сидела рядом с Хартли и отчаянно звала Кертиса. Ей было ужасно страшно и одиноко в кромешной темноте.
:Кертис, ты здесь?:
Но ее друг молчал.
:Кертис? Пожалуйста, ответь мне.: Нилла чувствовала, как слезы подступают к горлу. Она не могла ничего слышать, кроме стучавшей в висках крови: изолента закрывала еще и уши.
Через несколько мучительных мгновений Кертис все-таки откликнулся.
:Нилла, я здесь. Тебя плохо слышно. Ты как будто где-то очень-очень далеко.:
:У меня совсем нет сил, ужасно болит голова. Папочка рядом?:
:Да, мы едем к тебе домой. Пока мы вас не спасем, я буду с ним.:
:Они затолкали мне в рот вату и заклеили изолентой. И глаза тоже! И уши! Я ничегошеньки не слышу и не вижу, Кертис! Я так переживаю за маму! Она с ума сойдет, когда обо всем узнает!:
:Твой папа думает так же. Говорит, это убьет маму, но я надеюсь, что он преувеличивает.:
:Я сейчас разревусь. Если начну плакать, то уже не остановлюсь. Кертис, скажи мне что-нибудь хорошее, чтобы я отвлеклась…:
:Что ж… я как раз хотел спросить. А почему ты вдруг решила стать медсестрой?:
Нилла сделала над собой усилие и проглотила комок в горле.
:Мне нравятся школьные уроки анатомии. У меня самые лучшие оценки в классе. И еще я хочу помогать людям.:
:Я думаю, это замечательная профессия. Медсестры всегда в почете. А почему бы тебе не стать врачом?:
:Ой, нет! У меня не получится. Врачом быть очень трудно, и… – начала было Нилла и вдруг охнула от вспышки боли в голове. – Они захлопнули дверцу! Заводят мотор… Кертис, мы снова куда-то едем!:
:Нилла, не тревожься. Я сейчас все расскажу твоему папе. Тебя плохо слышно, наверное потому, что ты слишком взволнована. Ты, главное, помни… Я с тобой. И папа тоже рядом. Он уже собирает деньги. Скоро все закончится, вот увидишь!:
:Хорошо, – сказала Нилла. Едва подавив желание залиться горькими слезами, она кивнула. – Я буду постоянно напоминать себе, что вы рядом. Спасибо тебе!:
– Ты чего башкой трясешь, а? – возмутился Донни. – Я разве спрашивал о чем-нибудь? Слышь, ты! С тобой говорю, малявка!
Нилла почувствовала, как что-то грубо ткнулось ей в плечо. «Наверное, револьвер», – подумала она.
– У нее же рот замотан, идиотина, – тихо произнесла Джинджер, сворачивая за «фордом» на размытую дождем дорогу направо.
– А, да, точно. Просто девчонка так странно кивала, будто… даже не знаю… ну словно бы слушала что-то. Короче, не нравится мне все это.
– Хорош уже пушкой махать! Сиди смирно! Через несколько минут пригнешь голову Хартли, а деток и так никто не увидит. Да смотри мне, не тормози! Действуешь строго по моей команде, понял?
– Так точно, мэм! – отрапортовал Донни, отдал честь и хрюкнул так, что из правой ноздри вылетела сопля.
Пэрли, возглавлявший парад похитителей, давил педаль газа и предавался невеселым размышлениям: «И чего это Джинджер взбеленилась? Подумаешь – днем больше, днем меньше. Опасно, конечно, было давать Люденмеру лишние сутки, но, с другой стороны, пятнадцать тысяч баксов на дороге не валяются!»
