– Вынужден прервать лишние речи…
– Мм-мм…
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Давно уже рассвело, но разве мог я потревожить любимую, которая лишь час назад все же уснула и теперь мирно спала на моем плече? Какие могут быть дела и заботы в такой момент, кроме главного вопроса о том, как укрыть молодую жену, не потревожив ее сна?
Получилось лишь частично.
– Спасибо… – Маша прошептала благодарность, не просыпаясь и вновь погружаясь в мир счастливых грез Морфея.
Спи, счастье мое. Я буду тебя охранять.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Наверное, приятно просыпаться от поцелуя. Но будить любимую женщину поцелуем еще приятнее.
– Доброе утро, любовь моя.
– Доброе утро, любимый.
Она прошептала это, не открывая глаз. Затем грациозно потянулась и наконец соблаговолила взглянуть на этот мир.
– О, кофе в постель! Как это романтично! Спасибо, любимый!
– И этот кофе я сварил собственноручно. Только попробуй его раскритиковать.
– Даже не подумаю!
Машенька бодренько поправила подушки и уселась в постели. Затем покосилась на свою наготу и уточнила:
– А сюда никто не войдет?
– Разве что самоубийца, но таких тут нет.
– Ну, тогда я не буду одеваться?
– Думаю, что это совершенно излишне. Ешь, а я буду тобой любоваться.
Я установил складной столик прямо перед ней.
– Любуйся! – Маша милостиво разрешила, с аппетитом принимаясь за кофе и круассаны. – Как там Георгий?
– Спит без задних ног в окружении подарков. В комнату поместились далеко не все.
– Ему понравилось?
– Во всяком случае, спит со счастливой улыбкой на лице.
– Наверное, как и я спала сегодня.
– Да, любовь моя, как и ты сегодня. Я любовался твоим счастливым лицом.
– Это все из-за тебя!
– Я знаю. Я щедро поделился с тобой счастьем, которое ты мне принесла.
– Это точно.
Она сладко улыбнулась, вспоминая минувшую ночь.
– А тебя не ждут какие-нибудь важные государственные дела?
– Дела подождут.
Дела действительно ждали, ничего срочного не было, я успел уже ознакомиться с оперативными сводками перед тем, как отправиться варить кофе.
– А сюда точно никто не войдет?
– Никто. Я запер дверь на ключ.
– Тогда чего же мы ждем? Иди скорее ко мне.
– Иду, счастье мое. Только столик уберу, я думаю, он нам будет слегка мешать…
ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) от 25 июля 1917 года
РОСТА уполномочен торжественно сообщить о состоявшемся таинстве венчания ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА с великой княжной Марией Викторовной, которое состоялось в присутствии самых близких семье людей в храме Рождества Богородицы в ИМПЕРАТОРСКОЙ резиденции «Марфино».
Официальное празднование ИМПЕРАТОРСКОГО венчания и священная коронация ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ состоятся в это воскресенье, 30 июля сего 1917 года.
Москва и вся Россия с нетерпением ждут приезда АВГУСТЕЙШЕЙ ЧЕТЫ в столицу империи.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 25 июля (7 августа) 1917 года
Вероятно, впервые моим министрам не пришлось рано вставать и переться из Москвы в Марфино для доклада. Впрочем, так или иначе, а проснуться им пришлось куда раньше, чем мне, ведь это они ожидали моего пробуждения, а никак не наоборот. Но они хотя бы сэкономили на проезде.
Я же не спешил к ним навстречу, логично полагая, что случись что-то чрезвычайное, то меня бы подняли прямо с брачного ложа, а поскольку не подняли, то, значит, дела подождут. Так или иначе. Тем более что второй за утро оперативный доклад ситуационного центра не содержал ничего эдакого, и я мог спокойно вернуться к новобрачной, тупо забив на государственные дела.
Видок у нас, наверное, был еще тот. Во всяком случае, Маша все еще выглядела слегка опьяненно-расслабленной после бурной ночи и не менее страстного утреннего продолжения, хотя я не мог не отметить появившуюся грацию сытой тигрицы в движениях ее гибкого тела. Именно тигрицы, а не кошки. Было в ее движениях что-то эдакое, грациозно сильное. Не зря говорят, что ночь страсти накачивает женщину какой-то первобытной энергией…
Мария изменилась за истекшие сутки очень сильно. Вместо напряжения появилась сытая уверенность, вместо подчеркнутости великосветского этикета миру явилась сильная воля благородного хищника, знающего себе цену, вместо…
Впрочем, пустые это потуги – описать неописуемое. Между Мари и Машей разница была абсолютной, и нечего тут больше говорить.
Милый легкий завтрак новобрачных. И никто не смел нас тревожить. Весь мир подождет.
– Свадебное путешествие все же состоялось до свадьбы.
– Да, любимая, можно сказать и так. Но разве тебя это огорчает?
– Нет, мой любимый, я счастлива, оттого что это путешествие так завершилось. Признаться, садясь в поезд, я и не думала о таком повороте.
– Я тоже. Но там… – я ткнул в небеса, – … явно рассудили иначе. И слава богу.
– Да, слава богу!
Мы рассмеялись. Затем супруга ехидненько так, легонько толкнула меня обнаженным плечом в бок и поинтересовалась:
– И как же теперь все державные расклады? Все эти «вынужден» и прочее?
– А с ними все хорошо. Даже лучше, чем было. Я счастлив, ты, надеюсь, тоже. Это главное. С империей и державными раскладами ничего менять особо не придется. Правда, я планировал венчание непосредственно перед коронацией, но ведь ничего не изменилось, кроме слова «непосредственно»?
– Ну, можно и так сказать.
– Так что все в порядке. И я благодарен судьбе, что мое слово «вынужден» было тобой понято превратно, поскольку мы в итоге объяснились и повенчались. Хотя это «вынужден» вовсе не несло того подтекста, который тебя так напряг.
Маша с интересом и с куда меньшим напряжением поинтересовалась:
– И что же это «вынужден» значило на самом деле?
– Всего лишь то, что сейчас в Москве собрано такое количество августейших особ, что большего и желать сложно. К тому же многие из них вскорости уедут домой, и было бы неправильно не пригласить их на венчание и коронацию.
– Но, насколько я понимаю, вчера их никто не звал?
