Зину забавляло это лицемерие, тем более, что она не понимала причины. Но так как работать в институте ей все же нравилось, она старалась особо не копаться в этом.
Итак, была половина десятого вечера, когда Зина наконец-то вошла в квартиру. В бесконечно длинном коридоре коммуналки горела тусклая лампочка, навевающая тоску. Зина медленно шла по этому коридору к себе.
Дверь комнаты тети Вали приоткрылась, и соседка выросла на пороге так неожиданно, что Зина вздрогнула.
— Тетка к тебе приходила, — заявила тетя Валя, — смурная такая тетка.
— Кто? — не поняла Зина.
— Тетка приходила, говорю! Она до тебя в дверь позвонила. Но я услышала. Знала, шо тебя до дома нет, вот и пошла. Дверь открыла.
— Женщина? Пришла ко мне? Что сказала? — очень удивилась Зина, потому что некому было к ней приходить.
— Та ниче особо не сказала. Зина, говорит, Крестовская мне нужна. Ты кто? — спрашиваю. Зины дома нет, на работе она. Вот я и спрашиваю. Удивилась. На какой, мол, работе в восемь вечера.
— Восемь было? — уточнила Зина.
— Шо-то за то. Институт, говорю, лекции ведет. Тетка очень удивилась. Так удивилась, шо аж глазами хлоп! А потом говорит: я, мол, с Зиной в институте училась. Когда-то мы с ней близкие подруги были. Пока я из Одессы не уехала…
— Имя, имя сказала?! — разнервничалась Зина.
— Ниче не сказала, не хипишуй! Не было имени. Ну, говорит, я еще зайду — и пошла.
— А как она выглядела?
— Ниже тебя ростом. На цельную голову. Кругленькая, как шарик. Волосики темные. Но не черные, а такие, коричневые. Потемней тебя. В пальтишке она была, черном, воротник драповый. Хороший драп на пальте. А на голове шапка вязаная, белая. И ботики. Обычная тетка.
— Она не сказала, когда еще придет?
— Ниче не сказала. Привет, говорит, ей, зайду еще — и пошла.
— А почему вы сказали — смурная? — вдруг насторожилась Зина, прекрасно зная свою говорливую соседку, которая, тем не менее, никогда не разбрасывалась словами просто так.
— Смурная, — повторила тета Валя, — грустная очень. Ну такое лицо грустное — шо ни в жисть! Я потом и сама расстроилась — думаю, надо было ее хоть в кухню пустить, подождать. Но за поздно уже было. Грустная. Да за сейчас все ходют с таким лицом. Портрет времени! Ну кто за сейчас будет улыбаться?
ГЛАВА 5
Такой подругой Зины по институту могла быть только Маша Игнатенко — когда-то они действительно были очень близки.
Маша… Милая подруга Машка! На первом курсе они были не разлей вода. Но потом их пути разошлись. Зина стала специализироваться в педиатрии, а Маша после окончания института стала терапевтом. Крестовская осталась на кафедре при институте, а Игнатенко получила назначение в Севастополь, в какую-то больницу для военных моряков, уехала туда да так там и осталась.
Это было все, что Зина знала о жизни бывшей подруги. Разойдясь на старших курсах, они не писали друг другу. И вот теперь Маша появилась. Зачем?
Зина задумалась. В рассказе тети Вали ее сильно насторожила одна вещь. По описанию действительно выходило, что это Маша. Других близких подруг в институте у Зины не было. Но… Грустное лицо?
Маша была удивительно жизнерадостным человеком! Она просто сияла доброжелательностью к людям. Сколько Зина ее помнила, Маша никогда не была в плохом настроении. Улыбка не покидала ее лица. Чтобы ни произошло в ее жизни, Маша никогда не теряла жизнерадостности и оптимизма. Зину в свое время это очень сильно раздражало, сама она не умела так относиться к проблемам.
И вот теперь — грустное лицо! Значит, у Маши что-то случилось, и это было серьезно. Возможно, она пришла к ней за помощью и, не застав, ушла. Но куда?
Зина заметалась по комнате, она не могла не думать об этом. Где же искать теперь Машу?
Внезапно ее осенила одна догадка, и она выскочила из дома. Ноги сами понесли ее к телефонной будке-автомату на углу. Несмотря на поздний час, Зина решилась позвонить на работу, в Еврейскую больницу, своему другу Саше Цимарису — однокурснику, из той самой группы, в которой учились и они с Машей. Крестовская сохранила с ним хорошие отношения, и они перезванивалась время от времени. В отличие от Зины Цимарис был человеком очень общительным, поддерживал связи со многими. Возможно, он что-то знал о судьбе Маши?
Зине повезло — Саша был на дежурстве в больнице.
После пары общих фраз она спросила напрямик:
— Ты знаешь, что Маша Игнатенко в городе? Она приехала в Одессу.
— Приехала в Одессу? — удивился Цимарис. — Что ей здесь делать, особенно сейчас?
— Не поняла, — насторожилась Зина. — А почему она не может приехать?
— Так она же замуж собирается! Свадьба назначена на 1 марта, — хмыкнул Саша. — Что ей делать в Одессе 6 февраля?
— В смысле замуж? — Зину кольнуло неприятное чувство: оказывается, ее подруга даже не поставила ее в известность об изменениях в своей жизни.
— Ну да, за военного моряка. Он служит в Севастополе. Я точно знаю — один мой приятель был по делам в Крыму и там с Машкой виделся. Я еще попросил передать ей привет, — охотно сообщил Цимарис.
— Это точно, что она собирается замуж? — настаивала Зина. Приезд подруги перед свадьбой выглядел совсем странно. А может, она приехала пригласить ее на свадьбу? Это могло бы объяснить ее визит — если бы не грустное лицо. И потом, если бы речь действительно шла о приглашении, Маша оставила бы записку, пригласительный, в конце концов…
— Да уж точнее некуда! — воскликнул однокурсник. — Мой друг и жениха ее тоже видел. А откуда ты знаешь, что она в Одессе? — в свою очередь спросил он.
— Она пришла ко мне домой сегодня вечером, но не застала меня. Не оставила ни адреса, ни записки. У кого она может остановиться, как ты думаешь?
— Машка? Даже не знаю. Родственников у нее в Одессе нет, — это была правда, родом Маша была из Херсонской области, там жили ее родные, а в Одессе она поселилась в общежитии, — да и близких друзей тоже. У тебя могла остановиться! — засмеялся Саша.
— Ну гениально! — хмыкнула Зина. — Именно поэтому я и ищу ее, да?
— Ага… — протянул он, — ночное дежурство, что ж ты хочешь! Ну не знаю, могла остановиться в гостинице или снять комнату. На вокзале же ж много сдают.
— Как же мне ее найти? — вырвалось у Зины, которая вдруг почувствовала, остро ощутила, что в жизни ее подруги что-то пошло не так.
— Даже не знаю… — Саша заговорил серьезно. — Давай сделаем так. Я завтра всех наших обзвоню, пораспрашиваю. Вдруг что узнаю. А ты перезвони мне в больницу, может, что и обнаружится.
