Наклонившись над мужчиной, Зина разглядела, что на его груди тоже были ужасные раны. Рваные, широкие, расположенные так странно, что казалось, будто его тело терзали огромные когти. Рубашка на груди, заскорузлая от крови, была разорвана вместе с кожей. Это означало, что рвали его грудь через одежду, с какой-то неимоверной физической силой. Зина содрогнулась.
— Кто это сделал? — Она попыталась приподнять голову мужчины. Было понятно, что смерть уже близко, ему осталось жить несколько секунд.
— Кто это сделал? Кто на вас напал? Скажите, кто это сделал?!.. — повторила она в отчаянии погромче, надеясь услышать хоть что-то.
— Птицы… Они повсюду… птицы… — заплетающимся языком еле слышно прошептал мужчина. — Птицы… Они напали… Их много… все больше и больше… Берегитесь…
— Какие птицы? Кто они? — едва не закричала Зина.
— Черные… птицы… Мыс Черных сов…
Тело мужчины изогнулось дугой, на губах выступила кровавая пена. Началась агония. Его колотили страшные судороги. Смотреть на это было страшно. Агония длилась недолго — с последним рывком тело застыло, вытянувшись в струну, а потом осело вниз. Мужчина был мертв. Его страдания закончились.
Зину бил озноб. Пытаясь прийти в себя, она принялась осматривать все вокруг, стараясь запомнить мельчайшие детали. В этой квартире, где не было никакой мебели, которая выглядела так, как будто тут давно никто не жил, почему-то было проведено электричество — и в большой комнате, и в этой с потолка на шнуре свешивалась лампочка, дающая тусклый свет.
Зина снова посмотрела на мертвого мужчину — одежда на нем была обычной: серые брюки, рубашка с длинным рукавом. Серые носки. Ботинок не было. Она решила заглянуть в карманы его брюк — может, там найдутся документы.
В первом кармане ничего не было. А вот во втором… Во втором кармане были птичьи перья — перья совы. Точь-в-точь, как в том месте, где нашли повешенного рыбака.
ГЛАВА 11
Задыхаясь, Зина бежала по улице, не разбирая дороги перед собой. Каким-то чудом ей удалось выскользнуть из страшной квартиры незамеченной, не встретив никого по дороге. Сказывались и отдаленность, и опасность района, и зимняя темнота — местные жители предпочитали не высовывать нос на улицу с наступлением вечера.
Она бежала, и ей казалось, что она умирает. Слишком уж похоже на умирание было это жуткое чувство опасности, горя и тревоги.
Резкий гудок автомобиля, раздавшийся за спиной, прозвучал так неожиданно и так оглушил, что Зина едва не упала, споткнувшись о какую-то колдобину. Это было немудрено — вся дорога представляла собой сплошные рытвины и ухабы. К счастью, ей удалось сохранить равновесие. Автомобиль поравнялся с ней. Стекло опустилось, и оттуда выглянуло знакомое лицо.
— Быстро в машину, — скомандовал Бершадов.
Уговаривать долго ее не пришлось. Автомобиль остановился, Зина вмиг проскользнула на сиденье. Машина резко тронулась с места.
— Михаил… — полными отчаяния глазами Зина уставилась в лицо Бершадова, — Мишка… он…
— Молчите! — резко перебил ее Бершадов. — Говорить будем не здесь. Больше ни слова. Я знаю.
— Вы знаете, что он?.. — Зина не поверила своим ушам.
— Знаю, — кивнул Бершадов. — Больше ни слова! Я вас серьезно предупредил! Если, конечно, не хотите оказаться на его месте.
Зину снова начала бить дрожь — почти как там, в квартире, когда она слушала последние слова умирающего. Но теперь Бершадов, с его спокойным, словно высеченным из камня лицом, пугал ее точно так же.
Зине подумалось, что если бы она жила в средневековье, то была бы твердо уверена в том, что в этого человека вселился дьявол. Недаром Бершадов, которого в первый же момент знакомства она назвала «черным человеком», всегда оставался для нее таким.
После того, что Зина видела в квартире на Буга-евке, белая комната дома на Слободке больше не казалась ей ни жуткой, ни отталкивающей, а выглядела даже уютной, ведь в ней не пролилась кровь.
Бершадов сел к столу, почти насильно усадил напротив себя Зину, достал планшет с документами, но не стал его открывать. Он молча барабанил пальцами по столу. Звук был неприятным и резким. Зине почему-то подумалось, что он нервничает не меньше нее.
— Михаил мертв, — выдохнула она, не в силах молчать. — Его убили. В той квартире, куда вы его послали.
— Я знаю, — снова повторил Бершадов.
— Знаете? — воскликнула Зина. — Вы знали, что его могут убить, и все равно послали его туда?!
— Именно так, — спокойно кивнул Бершадов. — Я послал его туда специально, чтобы его убили. Для этого вам и понадобился напарник. Чтобы его убили вместо вас.
— Вы сделали это специально?! — Крестовская вскочила со стула так резко, что с грохотом опрокинула его и заметалась по комнате. — Вы специально послали его на смерть?! Вы чудовище! Просто чудовище! Настоящий дьявол!
— Возможно, — улыбнувшись чуть иронично, спокойно подтвердил Бершадов. — Но мы с вами не в песочнице играем. Иногда нужно поступать только так.
— Намеренно убить человека?!
— Послать на смерть, — уточнил Бершадов. — Это другое. Враг знал, что у меня появился новый агент в расследовании этого дела. Я светил этого агента, как только мог. А потом враг подумал, что устроит ловушку, и в нее попадет мой агент. Так и произошло. Мой агент попал в ловушку и погиб. Враг будет убежден в этом. Для этого и потребовался фальшивый напарник. Чтобы прикрыть вас. Мне очень жаль этого мальчика. Но другого выхода у меня не было.
— Когда-то вы и меня вот так убьете? — посмотрела в глаза Бершадову Зина.
— Возможно. Если это потребуется в интересах дела, — пожал он плечами.
— Вы… вы… — у нее просто не было слов.
— Сядьте, — резко произнес Бершадов.
Зина оглянулась, увидела возле стенки кровать и послушно опустилась нее. Теперь эта комната казалась ей тюремной камерой. Камерой смертников.
— А тот человек, второй… — прошептала она, все еще не в состоянии прийти в себя после страшных откровений Бершадова. — Он кто?
— Тоже мой агент. Враг захватил его и пытал, когда появился Михаил. Враг будет думать, что в ловушку угодили все. Что сказал вам этот человек?
— Что-то про птиц, — произнесла Зина.
Она не ожидала последовавшей реакции. Теперь уже Бершадов вскочил со стула, грохнув при этом кулаком по столу. Выругался сквозь зубы. Резко заметался по комнате. Зина с ужасом наблюдала за ним.
— Что еще он произнес? Говорите! — наконец остановившись напротив Крестовской, Бершадов сжал кулаки. Он просто полыхал яростью, словно физически горел в огне.
