Перед вахтенным мелькнуло встревоженное лицо капитана — он тоже явно слышал крик и теперь думал, нужно ли как-то реагировать на это. Однако никаких мер принимать не пришлось: крик, раздавшийся неожиданно, так же внезапно смолк, и на корабле снова наступила привычная тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками работающего двигателя. Впереди совсем близко показались очертания острова. Ярко был виден прибрежный огонь.
Остров словно вырастал из темноты, быстро увеличиваясь в размерах, казалось, к нему можно было прикоснуться руками.
Внимание всех бодрствующих на корабле было полностью поглощено островом, а потому вначале даже никто не заметил, что из вентиляционных отдушин над первым котельным отделением показался дым.
Первый пожар возник под котлом № 1. Его заметили слишком поздно. Причиной стало воспламенение топлива в трюме в результате протечки нижней части котла. Герметичность его была нарушена, поэтому топливо просачивалось в трюм. Этому также способствовала неисправность в трубопроводе, который по территории трюма вел к первому котельному отделению.
Остальные котлы были потушены, первое котельное отделение загерметизировано. Но это произошло слишком поздно — несколько человек, работающих внутри, получили очень серьезные ожоги. Ситуация ухудшилась, когда пожар попытались ликвидировать с помощью пенных огнетушителей и пожарных шлангов.
Едва пена с водой соприкоснулись с огнем, как пламя вспыхнуло с новой силой, что означало, что произошло возгорание не только топлива, но и неких химических примесей, которые запрещалось тушить с помощью воды. Как оказались эти примеси в котельном отделении, было загадкой.
Тогда решили зайти со стороны трюма и очистить трубопровод. К счастью, трюм был пуст. Поэтому, как только удалось перекрыть трубу подачи топлива и устранить течь, пожар стал стихать.
Увы, это ощущение было обманчивым. Спустя два часа под котлом № 1 снова вспыхнуло пламя. В этот раз пожар начался у нижнего края фронтовой доски и сначала показался небольшим. Воздушные клапаны разгорелись, и воспламенились остатки топлива в трюме. В этот раз с помощью пожарных шлангов огонь был потушен достаточно быстро. На скорую руку стали исправлять котельную обмуровку. Но не успели — вспыхнул огонь над котлом № 3. Этот пожар начался почти сразу после того, как огонь под первым котлом был потушен. Как и в предыдущих двух случаях, кажущейся причиной этого воспламенения показалась протечка топлива. В этот раз огонь охватил самую большую площадь во всем котельном отделении. Кроме того, загорелся трюм — в нем воспламенились остатки топлива, разлитые после первого возгорания.
Огонь снова принялись тушить водой и пеной, но это только увеличило площадь пожара. Как только стало ясно, что подобными мерами огонь не ликвидировать, котельное отделение полностью загерметизировали.
Все котлы были полностью остановлены. По приказу капитана радист стал передавать сигнал SOS.
Огонь стал быстро распространяться по судну. В охваченном огнем котельном отделении раздался взрыв, в результате которого осколками взорвавшегося котла был пробит борт. Возникло короткое замыкание. Разлилось топливо бортовых цистерн, которое попало на пучки поврежденных кабелей.
Огонь распространился на пять — шесть главных отсеков корабля, четыре отсека оказались затопленными.
По решению капитана экипаж приготовился к эвакуации. Но спустить на воду шлюпки не успели.
Буквально через минуту после распространения огня по всему судну взорвалось боевое зарядное отделение одной из торпед. Вслед за ним сдетонирова-ли боевые зарядные отделения остальных торпед в торпедных аппаратах.
Взрыв был такой силы, что корабль буквально разнесло на части. Пылающие осколки металла стали стремительно погружаться на дно. Меньше чем через 10 минут после взрыва торпед судно было затоплено. Погибли почти все члены экипажа во главе с капитаном…
Обломки корабля и тела погибших моряков течением принесло к острову. Катастрофа была видна с него, поэтому к месту гибели судна тотчас были высланы лодки и катера, находившиеся там. Но спасти не удалось никого. Тела моряков, которых вытаскивали из воды, были страшно обожжены. Вместо мощного эсминца немецкой эскадры остались только масляные круги и черные обгоревшие обломки на темной, уже спокойной воде…
4 февраля 1938 года, поселок Бугаз, побережье Каролино-Бугазa, недалеко от Oдессы
Два местных рыбака шли по песчаному пляжу, любуясь лучами рассветного солнца, освещавшими совершенно невероятно красивую местность. Это была длинная песчаная коса с золотистым, мягким песком, тянувшаяся на много километров между Черным морем и Днестровским лиманом. И даже в лучах холодного февральского солнца пляж был великолепен.
Местные называли этот берег Затокой. Здесь все было прекрасным: море спокойное, чистые песчаные пляжи, мягкий климат. А для рыбаков — просто рай земной! Местные воды были очень богаты рыбой. Из-за мягкого климата зимой море почти не замерзало, и можно было заниматься рыбачьим промыслом круглогодично.
Зима выдалась бесснежной и теплой. А потому на песке почти не было снега. Местность просматривалась на много километров вперед. Рыбаки уверенно шли к лодке, привязанной к небольшой пристани, собираясь выйти в море и проверить сети со стороны Днестровского лимана. Спокойное море обещало хороший улов.
Эта местность с давних времен была известна как Бугаз. По-татарски это слово означало «коса», в другом варианте перевода — «пролив».
Татарское селение Бугаз было известно в этих краях с 1770 года. Оно было полностью уничтожено во время русско-турецкой войны 1787–1791 годов, но уже в 1791-м возродилось.
После 1792 года территория села вошла в границы земельной дачи А. М. Грибовского, которую в 1802 году выкупил богатый подольский граф Игна-ций Сцибор-Мархоцкий. Граф отдал эти земли своему сыну Каролю.
Каролем Сцибор-Мархоцким в 1820 году село Бугаз было полностью заселено. Местные жители занимались в основном рыбной ловлей. Под управлением Кароля село начало процветать, поэтому всю местность стали называть Каролино — то есть принадлежащее Каролю. А очень скоро прибавилось и второе название, быстро прижившееся так, что никто и не называл селение иначе, как Каролино-Бугаз. Так в окрестностях Одессы и возник морской поселок удивительной красоты с таким названием. Правда, это была одна из версий.
Впервые название местности «Каролино-Бугаз» было упомянуто в завещании Игнация Сцибор-Мар-хоцкого от 14 декабря 1822 года.
Со второй половины 1830-х годов тогда еще хутором стала владеть младшая сестра Кароля — Эмилия Сцибор-Мархоцкая, в замужестве графиня Ин-гистова.
С этого времени вся местность Каролино-Бугаз, а также хутор Терновый и село Грибовка (Андриа-новка) принадлежали семье Ингистовых. В 1918 году, спасаясь от революции, они покинули свое имущество и бежали.
Загадочное название между тем продолжало будоражить умы одесситов, порождая различные романтические толкования этих красивых слов.
