Возле стены стояла довольно приличная кровать, покрытая большим плюшевым одеялом. У стены высился платяной шкаф. Стол передвинули туда же, к стене. Напротив стояли два кресла. В общем, теперь эта комната имела совершенно жилой вид.
Зине стало интересно, — живет ли кто-нибудь здесь, поэтому она решила проверить. Однако под одеялом не оказалось постельного белья, шкаф был пуст, а на кухне по-прежнему не появилось ни чайника, ни посуды. Там вообще ничего не было, кроме пустых полок. Словом, квартира была приспособлена для жилья, но в ней никто не жил.
Зину заинтересовала эта перемена. Неужели Бершадов так углубился в дела одесского НКВД, что захотел подготовить явочную квартиру? И для кого — для шпионов, заезжих из других городов?
Зину так заинтересовал осмотр квартиры, что она даже не заметила, как стукнула дверь. А когда вернулась в комнату из кухни, в одном из кресел уже сидел Григорий Бершадов. Зина улыбнулась при его появлении — внезапном, как всегда.
— Вижу, ты рада меня видеть, — Бершадов улыбнулся в ответ своей самой обаятельной улыбкой. — Ну садись.
Не сводя с него глаз, Зина опустилась во второе кресло. Бершадов совсем не изменился. Как всегда, он выглядел отлично. Он был в штатском: темно-синие брюки и белый пуловер с длинными рукавами. Эта одежды шла ему больше, чем военная форма. Он был элегантен и, можно сказать, даже красив.
Если б Зина была обычной женщиной, которая познакомилась с этим мужчиной случайно, она бы, наверное, задумалась бы о том, как он красив. Но в данных обстоятельствах она могла сравнить его красоту с красотой гремучей змеи. Ведь никто не отрицает того факта, что гремучие змеи очень красивы, однако мало кто серьезно захочет свести с ними близкое знакомство, оценить, так сказать, эту красоту вблизи.
— Почему ты оставил мне такое странное послание? — Отбросив лишние мысли, улыбнулась Зина. — Что это?
— Разве ты никогда не слышала этот старый каламбур? — удивился Бершадов. — Его проходили еще в дореволюционных гимназиях. Очень старая шутка. Если прочитать сзади наперед, получится то же самое предложение.
— Ты учился в гимназии? — в свою очередь удивилась Зина.
— Нет, конечно, — улыбка сползла с губ Бершадова. — Разве я похож на буржуя?
— Зачем ты написал это мне? Можно было ограничиться только временем встречи в 12.15, — не ответив, продолжила Крестовская. Она не поверила Бершадову, зная его происхождение, Зина готова была поспорить на что угодно, что Бершадов не был крестьянином.
— Хотел поиздеваться над твоим тупым сожителем и посмотреть на его реакцию, — хохотнул Бершадов. — Он же трусливый, как не знаю что! И как, устроил тебе скандал?
Зина улыбнулась — Бершадов был мастером провокаций. И очень тонко разбирался в людях. Этого было у него не отнять.
— Кстати, я должен был бы тебя арестовать, — снова хохотнул он и с легкостью фокусника извлек из кармана какую-то бумажку и протянул ей. — Вот, полюбуйся.
Теперь Зина имела возможность прочитать донос полностью. Она сразу поняла, что это точная, буквально дословная копия того доноса, что поступил в институт. В этой, напечатанной на машинке бумаге, в довольно грубых и грязных выражениях было написано, что Зинаида Крестовская незаконно проживает на одной жилплощади с сожителем, плюет на устои советского общества, портит моральный облик советского гражданина и позорит светлое имя преподавателя, который должен воспитывать будущих строителей светлого советского будущего в лучших традициях большевистских моральных идеалов.
Конечно, написано все это было более грубо. Тот, кто писал, — просто дышал ненавистью к ней, Зине. Однако даже при первом прочтении сразу становилось понятно, что писал донос человек грамотный, не полный идиот. Ошибок почти не было, а фразы выдавали человека, получившего хоть какое-то образование.
— Ну и как семейная жизнь? — засмеялся Бершадов, когда Зина, вздохнув поневоле, вернула ему бумагу. — Можешь не отвечать. И так знаю.
— Что знаешь? — опешила Зина.
— Вижу по твоим глазам. Они тусклые. Значит, ты несчастна. Раньше глаза у тебя горели. А когда ты стала жить с Баргом, они у тебя погасли.
Все так и было, поэтому Крестовская предпочла промолчать.
— Твое счастье, что донос попал прямиком ко мне в руки, — тем временем продолжал Бершадов, — обычно человека, попавшего в такие обстоятельства, мы арестовываем сразу.
— Ты хочешь дать этому делу ход, арестовать меня? Или как? — вздохнула Зина.
— Или как, — засмеялся Бершадов. — Вообще-то, я и дал этому делу ход. Я воспользовался стечением обстоятельств и сделал так, чтобы тебя выгнали из института. Поспособствовал, так сказать.
— Понятно, — коротко кивнула Зина, — так я и думала. Зачем?
— Твоя работа в институте была не совсем верным решением, — пояснил Бершадов, — а я привык исправлять свои ошибки.
— Поясни, — насторожилась Зина.
— Видишь ли, раньше ты могла числиться в институте. Но теперь обстоятельства изменились. Дело в том, что я теперь постоянно буду работать и жить в Одессе. Именно здесь, на базе одесского НКВД, я и построю свой секретный отдел. Мне нужны сотрудники, которые будут работать постоянно, но под прикрытием. А с тобой мы связаны окончательно и бесповоротно. Особенно после этого доноса. Поэтому в институте тебе теперь делать нечего.
— Ты хочешь, чтобы я официально работала в НКВД? — удивилась Зина.
— Совершенно верно. Ты будешь оформлена как старший лейтенант медицинской службы НКВД СССР, получишь удостоверение сотрудника следственного отдела НКВД. Но на самом деле ты будешь работать в моем отделе и выполнять мои поручения. Это, как ты понимаешь, расследования. Мне нужен врач, умеющий проводить вскрытия и консультировать в этих вопросах. Ты уже прошла проверку и доказала, что способна работать. У тебя есть характер, но тебе не хватает знаний. Значит, ты будешь учиться на ходу. Так что с завтрашнего дня у тебя начинается новая жизнь.
— Я должна что-то подписать, дать согласие? — посмотрела на него Зина.
— Какое согласие? — Бершадов расхохотался. — Тебя никто не спрашивает! Согласие!.. Как говорят в любимом городе, не смеши мои тапочки. Я просто ставлю тебя перед фактом. Решения всегда принимаю я.
— Но я хочу вернуться на работу в морг, — слабо запротестовала Зина.
— Нет. Ты можешь быть более полезна своей стране, работая в моем отделе.
— Как он называется? — Зина вздохнула.
— Х1.
— В состав его входит секретная лаборатория ядов?
— Фармацевтическая лаборатория, — поправил ее Бершадов, — да. Кстати, хочешь, я расскажу тебе одну интересную вещь? Я выгнал твоего Барга с работы, из этой лаборатории. Он завалил мне практически все. Туп, труслив, плохой организатор, не способен к принятию решений, да и кишка у него тонка добиваться результата, которого я хочу.
