Она заглянула в шкаф, но женских вещей в нем не обнаружила, там была исключительно мужская одежда. Причем вся она была дорогая, хорошего качества, явно контрабандная.
Зина принялась осматривать постель. Первым делом заглянула за стенку кровати, примыкавшую к стене. Там не было ничего, кроме пыли. Тогда она сдернула матрас, и вот там, под матрасом, на пружинистой сетке кровати, и обнаружила что-то крайне интересное.
Снизу, прямо из железной сетки торчал маленький бумажный пакетик. Разумеется, Зина сразу потянулась за ним. Но достать его было не так-то просто. В конце концов, после того, как она исколола пружинками несколько пальцев, ей это удалось.
Сев на кровать, она развернула пакетик. Ей на ладонь выпала крошечная записная книжка. В ней были заполнены только две странички. На первой было что-то совсем странное:
ЛЕТО 14 — ДА, 2 — БРАК.
1 — ПОТЕРЯ. ПЛАВНИ ДНЕСТРА.
18.
БРАК — 3. 1 — КАРТ-БЛАНШ.
Никаких объяснений этому странному тексту не было. Зина перевернула страницу. На ней было написано следующее:
НОВЫЙ. ТУПИКОВЫЙ, СКВОЗНОЙ.
ШАЛАШНЫЙ. ГЕНДРИК.
Остальные страницы были чистыми. Зина понесла книжку к письменному столу и принялась сравнивать почерк с другими записками. Никаких сомнений не было — он явно принадлежал Игорю Егорову. Более того — Крестовская обнаружила черную перьевую ручку, которой, похоже, был написан весь этот текст в записной книжке.
Интересно было то, что записи были сделаны большими буквами. Зачем Егоров так выделил эти слова — чтобы подчеркнуть их важность? Зина предполагала, что это именно так.
Ей стало безумно интересно: что же это за загадка, с которой она столкнулась?
Во-первых, ее смутила непонятная, на первый взгляд, вещь — странное поведение невесты Игоря Егорова. За свою жизнь Крестовская повидала немало сельских невест и очень хорошо изучила их психологию. Подобные женщины были очень падки на деньги. И квартиру в центре Одессы они не выпустили бы из своих рук ни за что и никогда. Сельская невеста Егорова сделала бы все, вывернулась бы наизнанку, лишь бы остаться жить в его квартире. Тем более, что у него были деньги.
Обстановка квартиры, личные вещи свидетельствовали о том, что Игорь Егоров был богат и не нуждался в деньгах. С этим у него проблем не было. Тогда почему сельская девица сбежала от него с такой прытью, что позабыла даже недешевый халат? Зина знала, что такие сельские невесты мелочны и жадны, и эта барышня ни за что не оставила бы вещь, которая принадлежит ей. Так почему же она так стремительно сбежала? Во всем этом было что-то не то, что-то странное... И Крестовская не могла не думать об этом.
А жива ли вообще эта девица, что с ней сталось? Зина подумала, что об этом обязательно надо спросить Бершадова. Теперь, после посещения квартиры, у нее больше не было вопроса, зачем ему понадобился такой человек.
А сейчас Зина задавалась другим вопросом: кто такой этот человек Егоров, с чем он связан, по какой причине стал необходим Бершадову в той области, в которой разбогател. Бершадов не сказал ей правду, но Зина даже не сомневалась, что ее выяснит. Она не простит себя, если остановится на полдороге и не узнает, кто скрывался за личиной скромного университетского преподавателя.
Ей было понятно, что ключ к истинному лицу Игоря Егорова находится как раз в маленькой записной книжке, которую он прятал в пружинах кровати. В этой книжке была спрятана вся его правда.
Первая страница не говорила Зине ни о чем. Она все думала и думала, переставляла местами слова и цифры. Но в этом не было никакого толку. Ничего не получалось, как ни крути. Зина с раздражением захлопнула книжку. Она решила забрать ее с собой и разобраться со всем этим. Тем более, что Бершадов ничего не говорил о том, что так поступать нельзя.
Крестовская была твердо уверена в одном и убедилась в этом еще до того, как нашла записную книжку — Игорь Егоров никуда не собирался уезжать или бежать. Все его вещи были на месте. Холодильник — забит едой. Так не выглядит квартира человека, решившегося на отъезд, даже спешно. Значит, Егоров не помышлял скрыться.
Тогда оставалось самое плохое — его либо похитили, либо убили. В этом случае поиски будут затруднительны. И самое главное — ключ к разгадке находится именно в записной книжке.
Зина снова ее открыла. Перевернула вторую страницу. Тупиковый, Сквозной, Шалашный. Ей показалось, что она уже слышала эти слова. Она нахмурилась, закрыла глаза... И вдруг ее осенило! Да это же название переулка! Переулка возле Привоза!
Ну конечно же! Переулок, который был расположен совсем недалеко отсюда. Один из тех жутких переулков, где находятся трущобы и притоны.
Крестовская вспомнила один жуткий труп, который ей привезли на вскрытие, едва она начала работать в морге. Это был какой-то бродяга без документов. Позже, по состоянию печени, уже было понятно, что запойный алкаш.
Бродягу этого убили ударом бутылки по голове, а потом подожгли тело, чтобы скрыть следы преступления. Привезли его обгоревшим до пояса, и этот труп выглядел так ужасно, что Зина тогда на сутки потеряла аппетит. А привезший его милиционер сказал, что труп нашли в Тупиковом переулке! Так по-старому назывался один из самых злачных переулков возле Привоза. Тогда Зина еще поправила его: мол, переулок называется теперь Шалашным. А Кац цинично пошутил:
— Какой переулок, такая и жизнь. Тупиковый переулок — тупиковая смерть.
Сомнений не было — речь шла о переулке в районе Привоза, то есть совсем недалеко отсюда. А Гендрик, очевидно, это имя человека. Что ж, это был самый настоящий след.
Однако идти самой в этот переулок было опасно. Что ж, Зина собиралась найти выход. Но в этот день вполне можно было себя поздравить — она нашла след.
Чувствуя, что больше не сможет находиться в этой квартире, Крестовская вышла на улицу. Там она решительно шагнула к телефону-автомату и набрала номер для связи с Бершадовым.
Час спустя Зина снова была в квартире на Итальянском бульваре.
— Что за срочность? — нахмурился Бершадов — Мы только утром виделись!
— Дело в том, что я нашла след, — спокойно и четко сказала Зина.
— Ну и что? — скривился Бершадов. — Я не сомневался, что найдешь. Я тут при чем?
— Мне нужен пистолет, — произнесла Зина.
— Что тебе нужно? — Бершадов с размаху уселся в кресло, уставясь на нее во все глаза.
— Пистолет. Я хочу научиться стрелять. Теперь, мне кажется, я должна.
— Проблемы мне устроить хочешь? Мало мне от тебя головной боли? — Бершадов развел руками. — Что у тебя за характер? С одной стороны, как черт ладана боишься допросов и физического воздействия, а с другой — требуешь пистолет! Да ты хоть сможешь из него выстрелить?
— Смогу, — вздохнула Зина, — ведь стреляла уже.
