— Ну, попробуй, — цыганка усмехнулась.
— Гендрик, — просто сказала Зина.
Цыганка нахмурилась. Наступило молчание. Только пальцы ее барабанили по барной стойке, выдавая нервное напряжение.
— Лихого человека ищешь, королева. Зачем он тебе? — наконец произнесла.
Зина вздохнула и для продолжения беседы достала приготовленные заранее деньги.
ГЛАВА 12
Мятые бумажные купюры выскользнули из ее пальцев с такой скоростью, что она только диву далась!
— Правильно мыслишь, красавица, — усмехнулась цыганка, пряча деньги в засаленный карман пышной цветастой юбки, — с людьми только так и можно говорить.
— Ну так и где мне его найти? — напрямую спросила Крестовская.
— Хм... — цыганка снова усмехнулась, — сюда он не ходит. Я его погнала, запретила сюда ходить ему. Другие посетители не хотели. Поняла? Не хотели заходить сюда, когда он здесь.
— Почему? — удивилась Зина. — Он кто?
— Лихой человек, — цыганка усмехнулась краем губ. — Да не воровством и разбоем промышляет, если ты так подумала. Нет, здесь все такие, и они своих бояться не будут. Он в другом лихой, в том, что делает то, что другим людям не доступно... Оттого и боятся его до нервных колик, до дрожи. Страсть как боятся. Вот я и запретила ему сюда ходить, хотя денег у него полно.
— Не понимаю, — закрутила головой Зина, — вы можете четко объяснить? Чем он занимается?
— А ты как будто не знаешь? — Цыганка хитро смотрела не нее.
— Не знаю, — честно призналась Зина.
— Тогда зачем его ищешь?
— Ну, он знал одного человека. Вот я и хочу его об этом человеке спросить.
— Может, и знал, — равнодушно пожала плечами цыганка. — Он многих знает. Но еще больше многие знать его не хотят.
— Извините, я вас все еще не понимаю, — тяжело вздохнула Зина. — Что он делает, почему его все боятся? Вы можете мне наконец объяснить?
— Да ничего страшного он не делает, — усмехнулась цыганка. — Просто продает. Ну, товар продает.
— Какой товар продает? — буквально взмолилась Зина.
— Такой, которого люди боятся пуще смерти. Однако вот прожить без него — никак. То, что он продает, простым людям не под силу понять. Как же его не бояться?
— Господи, да вы можете наконец сказать прямо?
— И не подумаю! Увидишь его — сама поймешь.
— Хорошо, — Зина решила зайти с другой стороны. — Где мне его найти, как?
— Он здесь, — цыганка странно покосилась в угол, потом вдруг резко, словно смахивая ладонью крошки со стола, перекрестилась, да так быстро, что Крестовская этого даже сначала не поняла, — в этом переулке живет. Самый последний дом, в тупике. Он подвал занимает. А первый этаж пустует давно. Никто не хочет в этом доме жить.
— Почему никто не хочет жить? — машинально спросила Зина, невольно подчиняясь правилам этой странной игры.
— Потому, что он держит в этом доме свой товар, — цыганка пожала плечами. — Это же понятно — никто не будет жить в одном доме с его товаром! У кого настолько не будет мозгов?
— Почему? — Крестовской начало казаться, что она сходит с ума, постоянно задавая один и тот же вопрос.
— Потому, что это безумие, — спокойно ответила цыганка.
— Допустим, — Зина вздохнула, — значит, он там живет, и я могу его найти?
— Возможно, — усмехнулась цыганка, — но я бы на твоем месте туда не шла... Не ходи...
— Придется, — честно ответила Крестовская. — Мне очень надо его увидеть.
— Побереги лучше душу свою, дурочка, — неожиданно искренне сказала цыганка, — пригодится она еще тебе, хотя ты думаешь, что ее нет.
— Ну а как же! — хмыкнула Зина.
— А я тебе вот что еще скажу, — цыганка вдруг уперлась локтями о фанерную стойку и уставилась Крестовской прямо в глаза. — Не того короля ты выбрала, не того ты короля ищешь. А если ручку позолотишь, я тебе и больше скажу!
— Не позолочу, — твердо отрезала Зина, — меня это не интересует. Не нужны мне никакие короли.
— А зря, — фыркнула цыганка, — то, что тебе нужно, у тебя под носом, да ты не видишь. Гонишься за тем, что приносит тебе беду. И всегда беду будет приносить. Помяни мое слово. Не твое это. Твоим не будет. А твое — вот оно, рядом! Да ты, глупая, все время проходишь мимо.
— Ну все, спасибо, — Крестовская решила закончить этот бессмысленный разговор.
— Эй! — окликнула ее цыганка, когда Зина была уже в дверях. — Ты в подвал сама не заходи. Гендрика дождись. Он чернявый и хромоногий. Слышала: без него в подвал не входи!
Крестовская поспешила выбраться наружу из давящей атмосферы этой дешевой бодеги. Честно сказать, странные слова цыганки встревожили ее душу, но, поразмыслив, она решила выбросить их из головы. Было очевидно, что старая мошенница хотела заработать еще денег и откровенно дурила ей голову. А подыгрывать ей в этом Зина не хотела.
Тем более, она не поняла ни единого слова, да и не хотела ничего понимать. И меньше всего на свете ей были нужны какие-то короли.
Зина быстрым шагом дошла до самого конца переулка, который первоначально показался ей тупиком, но потом она разглядела, что в нем есть еще один проход. И вот как раз по этому проходу, заметно хромая, быстро шел мужчина лет сорока. Он был очень низкого роста, с густыми черными волосами, в которых поблескивала седина. Под мышкой зажал хлебный батон. Лицо его было неприятным, хмурым, а маленькие глазки зловеще шныряли по сторонам. Зина для себя охарактеризовала его как крайне хитрого и даже опасного типа, который себе на уме. И ей сразу стало понятно, что это Гендрик.
Скользнув глазами по Зине, мужчина нахмурился и быстро вошел в подъезд покосившегося дома. Второй этаж был разрушен, а первый, несмотря на все целые окна, производил явно нежилое впечатление. Зина сразу поняла, что это тот самый дом, в котором Гендрик держит свой жуткий товар и где никто не хочет жить.
Ей вдруг стало смешно: ну что за странные, суеверные, темные люди! Чем он торгует так, что все этого боятся? Мертвыми младенцами, что ли? Вот что значит полное отсутствие образования и суеверная темнота!
Так, сама себе усмехаясь, Зина подошла к дверям парадной. По сравнению со всем остальным домом они выглядели очень даже неплохо, по крайней мере были свежевыкрашены.
К тому же оказались не запертыми, и Зина осторожно вошла в подъезд. Свет туда проникал из окон.
Внутри подъезда оказалась деревянная лестница, которая вела наверх — очевидно, в высокий бельэтаж, и вниз — в подвал. Зина стала спускаться вниз, в сторону подвала.
