Просто, когда в результате живой практики в нас просыпается по-настоящему женская энергия, любая деятельность расцветает особыми красками.
Примеров такого преображения множество, и часто они связаны как раз с деятельностью, которую трудно назвать женской: с бизнесом, карьерными успехами, с управлением большими системами и наукой.
С утра Вакси собирает нас всех в большом пространстве круглой хижины-храма, которая стоит на высоких сваях над рекой. Она говорит о том, что сейчас каждая увидит себя в настоящей красоте. Посередине, рядом с алтарем, лежат цветные традиционные одежды. Рядом разложены бисерные серьги, ожерелья, браслеты. Довершает картину целая охапка цветов, неведомых трав и причудливых листьев тропических деревьев.
Вакси и другие женщины племени запевают долгую песню. По очереди каждая из нас, гостящих здесь, выходит в круг с завязанными глазами. Потом каждой из нас очень трепетно выбирают наряд. Участницы круга стараются подобрать все самое лучшее и подходящее, но сама женщина, вокруг которой сосредоточено столько внимания, себя не видит. А затем приходит время нанести рисунок на лицо и руки. Это узоры, содержащие послание Силы Земли.
* * *
Церемония длится целый день, с перерывом на вкусный обед из фруктов, запеченной рыбы и лепешек. Женщины одна за одной полностью меняют свой облик. Каждая расцветает, как удивительный тропический цветок. Неповторимые образы складываются из ярких красок платьев, трав и цветов в волосах, ритуальных рисунков на коже…
И вот все полностью готово. Вечером нас ждет праздник, где каждая должна будет спеть песню своей души. Это очень волнительный момент, ведь многие совсем не представляют, как это сделать.
Но когда все собираются вновь, настает тот самый правильный момент, когда музыка леса, звучание традиционных инструментов и гитар что-то пробуждают изнутри. Песня рождается и звучит. Каждая неповторима, каждая прекрасна, каждая – есть Любовь.
Это удивительное время в сердце бразильского леса наполнило меня настолько, что я ощутила готовность пройти по своей жизненной тропинке еще дальше. Теперь во мне живет удивительное чувство сестринства. Я знаю, что тот круг, который начался в этой истории, продолжится через многие годы и расстояния.
Практика: Моя настоящая красота
Эту практику можно делать самостоятельно, одной. Но лучше собрать круг из подруг-сестер. Пусть каждая из них принесет самые яркие украшения и наряды. Понадобится косметика для рисования узоров и традиционные орнаменты для вдохновения. А еще – купите или соберите живые цветы.
Пусть процесс будет наполнен вкусной едой, нежной музыкой и смехом.
Наряжайте каждую женщину, как невесту. Будьте смелыми и гармоничными одновременно. Пусть красота проявит свою дикость и связь с природой через вплетенные в волосы цветы и травы. Платье и украшения должны подчеркнуть самые сильные черты характера женщины, стоящей в центре круга. А узоры на лице и руках могут быть совсем не сложными, но обязательно – неожиданными и проявляющими женскую суть.
После того, как все будут готовы, нужно обязательно дать возможность проявиться каждой участнице круга. Песня со словами или просто мелодия, льющаяся изнутри, – есть квинтэссенция проявления. Начав звучать в этом кругу, женщина сможет гораздо увереннее и по-настоящему звучать и проявляться в своей повседневной жизни. Дайте искреннюю сестринскую поддержку каждой. Так Сила расцветет и приумножится, создав спираль благоприятных вероятностей и открытых дверей.
Глава 6
Осетия
Нинины дикоросы
Именно с этой Женщиной в детстве в мою жизнь пришло живое, пришли травы. Я для Нины была любимой приемной внучкой. Она подобрала меня, дочку помешанных на науке профессоров-физиков, положив к себе в рваный, перепачканный землей фартук. И уже не выпускала оттуда. «Галочка, не волнуйтесь, Танечка покушает у меня борщ свой любимый…», – это она моей маме. Которая понять не могла, как ее дочь в 5 лет может есть суп из дикоросов. А еще все эти названия: сныть, репешок, лопух, пастернак. Как? Если дома в прозрачном бульоне плавает только пара кружочков морковки, а Танечка уже отказывается есть эти «жуткие овощи».
А дело было в том, что у Нины готовка превращалась в дикий ритуал, в праздник жизни. Частенько жарким летом, в своей закрытой от постороннего глаза части дачи, она вообще готовила голышом – в одних советских трусах. И пританцовывала вокруг старенькой плиты, и громко пела песни.
* * *
Но сначала мы с ней собирали растения для супа и салата. Меня, маленькую, бесконечно восхищало, что у нас в еду идет все то, что остальные даже разглядеть на огороде и назвать по именам не могут. Например, вот одуванчик. Мы его листья брали на салат: в горячей соленой воде подержать немного – и одуванчики уже не горькие, а остренькие, бодрящие. А цветы его – на варенье медовое, удивительное. А корешки – помыть, высушить, поджарить слегка на сухой сковородке, а потом перемолоть и кофе делать, лучше всего – с корицей.
* * *
А как хороша была в супе крапива! Я весной так ждала первые молодые листья, только появившиеся, еще темные. От них пахло сырой землей и ощущением нарождающегося нового.
По просьбе Нины я вытаскивала с грядок длинные нити мокрицы и отмывала в тазике с водой от песка. Мокрица делала вкус салата хрупким и нежным, мне всегда она казалась травкой сказочных принцесс. Сидят такие принцесски – все красивые невозможно – а перед каждой тарелочка изящная с мягко-зеленой мокрицей. Они говорят о своих принцессковых делах и маленькими тонкими пальчиками берут по листику.
А уж борщ мой ненаглядный: колечками молодые трубки сибирского борщевика и дудника, кусочки стебля лопуха вместо картошки, корень пастернака обязательно, да листьев его тоже, лебеда и подорожник. Все это слегка обжаренное на растительном масле с солью, а к ним еще обычные морковка с луком и томатная паста.
Нина не рассматривала дикоросы как здоровую еду. Она любила их за вкусы. Жарила себе спокойно на живом подсолнечном масле, не пытаясь все сделать диетическим. И я, вслед за ней, полюбила именно эту игру разных вкусовых нюансов с поля, из леса и канавки у дороги.
А еще мы делали чаи. Для этого шли вокруг дач. Там, на откосах речки Серебрянки, собирали цветы таволги. В защитных полосах между колхозными полями – липовый цвет. В лесу – листья земляники, брусники и малины. В саду – листья вишни, черной смородины и яблони.
Нина научила меня ферментировать листья трав и деревьев для чая. Сначала полиэтиленовый пакетик с листьями подержать на солнышке или на печке, а потом перетереть в ладонях каждый листочек, пока он не станет коричневым от сока. А уж потом сушить. Меня бесконечно восхищала эта метаморфоза обычных листьев, которые шаг за шагом превращались в сказочный чай. Надо сказать, что мои родители еде из дикоросов не доверяли, им все это было непонятно, а поэтому не вкусно.
