На следующий день старший Диспенсер предстал перед судом, руководил которым сэр Уильям Трассел: действо было намерено обставлено в стиле судилища, которому подвергли Томаса Ланкастерского. Диспенсера обвинили в разбое, измене и преступлениях против Церкви, а также сообщили, что, так как, рассматривая дело Ланкастера, он учредил суд, не признавший права ответчика на защиту, с ним обойдутся таким же образом. Цикл квазиправового насилия продолжился: Диспенсера публично повесили, выпотрошили, четвертовали и обезглавили на эшафоте в Бристоле. Голову отправили в Винчестер, чтобы выставить на всеобщее обозрение.
Всем в кругу Эдуарда было очевидно, что игра окончена. Арендаторы уэльских земель Диспенсера-младшего любви к нему не питали и отказались подняться на его защиту. 31 октября двор Эдуарда разбежался, и рядом с Эдуардом и Диспенсером осталось буквально несколько вассалов.
Король метался в панике и отчаянии. Он мог бы еще долго отсиживаться в Кайрфилли, потому что замок был надежно защищен и набит провизией; при нем были большие запасы денег и драгоценностей, его королевская печать и другие атрибуты верховной власти. Но в начале ноября Эдуард и Диспенсер решили перебраться в цистерцианское аббатство в Маргаме или Ните. В Ните они узнали, что на них объявлена охота: их искал Генри Ланкастер в компании баронов, мечтающих отомстить за обиды, которые король нанес им самим и их близким. Эдуард, Диспенсер и канцлер короля Роберт Болдок попытались бежать – вероятно по высокогорной тропе в направлении Ллантризанта, еще одного замка Диспенсера. По дороге они наткнулись на поисковый отряд: короля и последних его сторонников нашли и схватили, когда те прятались в лесу.
Низложение
24 ноября все жители города Херефорд собрались на рыночной площади. Перед ними восседал уже знакомый суд во главе с сэром Уильямом Трасселом, человеком, который меньше месяца назад отправил на эшафот старшего Диспенсера, графа Винчестера.
Теперь же перед судом предстал Диспенсер-младший, растерзанная бледная тень человека, который правил Англией из-за спины короля. Его только что ввезли в город – под звуки барабанов и труб. Огромная толпа сбежалась посмотреть на падшего фаворита: все они свистели и аплодировали, когда показался пленный Диспенсер, верхом на коне, на голове – крапивный венец, символизирующий его преступление – узурпацию власти короля, герб на плаще перевернут в знак предательства. Впереди на его тунике была надпись на латыни, цитата из Нового Завета: «Quid gloriaris in malicia qui potens est in iniquitate?» («Что хвалишься злодейством, сильный?») Всю неделю до конвоирования в Херефорд узник пытался уморить себя голодом. Но ему не позволили так легко отделаться. Толпа стащила Диспенсера на землю: с него сорвали одежду, а библейскую фразу выцарапали прямо у него на груди. Затем его приволокли в суд.
Суд опять следовал неразумной стратегии, которую впервые применили, когда приговорили к смерти Гавестона и Ланкастера. Безусловно, ответчик должен был умереть, и умереть без права высказаться в свою защиту. Графа Арундела обезглавили в Херефорде неделей раньше, и никто не сомневался, что Диспенсер последует за ним.
Суду зачитали список преступлений Диспенсера. Список был утомительно долог и включал несоблюдение условий ссылки, нарушение Великой хартии вольностей и Ордонансов 1311 года, убийства, лишение свободы и притеснение знатных и достойных людей королевства. Диспенсеру вменялось в вину, что он заставил короля начать войну с Шотландией, за которую пришлось заплатить тысячами жизней, узурпировал королевскую власть и пытался организовать убийство королевы Изабеллы и ее сына герцога Эдуарда во время их пребывания во Франции. Председательствующий в суде сэр Уильям вынес приговор, не подлежавший обжалованию: Диспенсер будет предан ужасной смерти, приличествующей грабителю, изменнику и тирану. Его повесят, выпотрошат и четвертуют, его внутренности сожгут, а затем отсекут ему голову. «Иди и встреть свою судьбу, предатель, тиран, отступник, – гремел Трассел. – Иди, получи по справедливости, изменник, преступник, злодей!»
Диспенсера, как и его компаньона Симона де Рединга, которого судили вместе с ним, привязали к четырем лошадям и протащили по улицам Херефорда к стенам замка. Здесь обоим надели петлю на шею: Диспенсера вздернули на 50-футовую виселицу, построенную специально, чтобы казнь могли видеть все жители города. Под эшафотом развели огонь, а палач приставил к виселице лестницу, взобравшись на нее, отсек Диспенсеру гениталии и бросил их в костер. Затем повешенного выпотрошили: внутренности и сердце вырезали и тоже предали огню. Напоследок тело казненного опустили на землю и разделали, как тушу животного. Толпа вопила от восторга, когда голова Диспенсера отделилась от тела (ее отвезли в Лондон). Тело же разрубили на части и разослали их в разные концы страны.
Такова была судьба самого скандально известного предателя Англии: еще один барон пал жертвой оргии насилия, поглотившей королевство в царствование Эдуарда. Но что же сам король?
Никто не знал, что делать с Эдуардом. Учитывая обстоятельства, у него не было никаких шансов примириться с Мортимером и Изабеллой. Королева даже не могла навестить своего супруга в тюрьме в Кенилуэрте, где его держали на Рождество 1326 года. Адам Орлетон, епископ Херефорда, утверждал, что Эдуард – дай ему шанс встретиться с женой – может ее убить. Позже Орлетону приписывали слова (хотя сам он отрицал, что говорил подобное), будто «Эдуард прячет в рукаве нож, чтобы убить королеву Изабеллу, а если б у него не было другого оружия, он загрыз бы ее собственными зубами».
Двадцать погибельных лет показали всем, что этот король неспособен править как подобает. Почти 175 лет Плантагенеты строили свою монархию, развивая сотрудничество между королем и политическим сообществом королевства. Королям не раз угрожали смещением – Иоанн, Генрих III и Эдуард I в моменты кризиса слышали, что могут лишиться трона, – но нынешняя ситуация была совершенно иной. Правовая система и система правления Англии, которые по большей части работали эффективно и на благо большинства английских подданных, опирались на власть, которой корона полностью лишилась. Пусть король прислушивался к советникам, обсуждал с парламентом вопросы налогообложения и войны, но он, и только он, оставался единственным источником публичной власти и – в исправно функционирующем королевстве – бастионом против анархии. Кто имеет право сместить его и провозгласить королем другого человека? Кто может выступать от имени такой верховной власти? Если королевство сбросит короля с трона или, хуже того, убьет его, не будет ли это самоубийством? Есть ли хоть какая-то надежда на порядок в стране, где король, разозливший кого-то из своих подданных, может быть бесцеремонно смещен?
Ответов на эти вопросы не было. Но из практических соображений все согласились, что короля следует лишить власти. Чтобы подкрепить обвинения, Изабелла и Мортимер привели в действие свою пропагандистскую машину. Епископ Орлетон активно проповедовал, будто Изабелле и ее сыну пришлось вернуться в Англию, потому что король и Диспенсеры были содомитами и тиранами. С этого момента и далее в хрониках того времени Эдуарда все чаще начинают изображать гомосексуалистом и извращенцем.
